Она прозвучала 82 года назад, 9 августа 1942 года, в городе, измученном блокадой. Симфонию сыграли музыканты единственного оставшегося в Ленинграде оркестра. Полуживые, голодные, истощенные настолько, что еле держали инструменты в руках, они смогли исполнить это великое произведение так, что каждый житель блокадного Ленинграда, слушавший пробирающую до дрожи музыку, понял – мы обязательно победим. По-другому не может быть.
Триумф
Свою Ленинградскую симфонию Дмитрий Шостакович начал писать летом 1941 года, когда вокруг Ленинграда смыкалось кольцо блокады. А до этого он дважды подавал заявление в военкомат с просьбой зачислить его в ряды Красной Армии. Композитору было отказано, но и эвакуироваться из родного города он не стал. Вместо этого Шостакович записался на строительство оборонных сооружений в Ленинграде, и совмещал написание симфонии с работой на улицах родного города.
Он также состоял в противопожарной команде родной филармонии, и вместе с другими музыкантами по ночам дежурил на чердаках и крышах домов, туша зажигательные бомбы. Писать симфонию получалось урывками, но композитор не бросал работу.
В сентябре 1941-го пришел приказ об эвакуации. Шостаковича вместе с семьей отправили на Большую землю – сначала в Москву, а потом в Куйбышев, куда вскоре переехали все основные органы власти СССР. Там композитор и закончил работу над Седьмой симфонией.
Ее премьера состоялась 5 марта 1942 года на сцене Куйбышевского театра оперы и балета. Успех был настолько грандиозным, настолько ошеломляющим, что на следующий день партитуру отправили самолетом в Москву, где 29 марта симфонию исполнили в Колонном зале Дома Союзов.
Через несколько дней после премьеры партитуру по просьбе крупнейших мировых оркестров отправили в США и Великобританию. Ленинградскую симфонию, исполненную оркестром Нью-Йоркского радио, транслировали на всю Америку. Ее услышало около 20 миллионов человек.
Сборы
Но с особым нетерпением свою «родную» симфонию ждали в блокадном Ленинграде. 2 июня 1942 года молодой лейтенант Литвинов под огнем вражеских зениток доставил в осажденный Ленинград медикаменты и четыре объемных нотных тетради.
Но когда дирижер Карл Элиасберг открыл первую тетрадь, он не поверил глазам – вместо обычного состава (три трубы, четыре тромбона, четыре валторны) у Шостаковича значилось инструментов в разы больше. Да еще и добавились ударные. Эта партия вообще была одной из самых важных – именно малый барабан и создавал страшную атмосферу нацистского вторжения. Выяснилось, что для исполнения симфонии требуется около ста человек, а у Элиасберга было всего 15 музыкантов. Часть находилась в эвакуации, часть на фронте. Многие погибли страшной зимой 1941 года.
И заменить недостающих было совершенно некем. Мало того, на партитуре стояла приписка, сделанная рукой Шостаковича: «Участие этих инструментов в исполнении симфонии обязательно!». И слово «обязательно» подчеркнуто жирной линией.
Начались сборы коллектива. По радио объявили, что городская филармония ищет музыкантов, которых просят явиться в Радиокомитет. И люди откликнулись. Вот как вспоминает об этом флейтистка блокадного состава оркестра Галина Лелюхина:
По радио объявляли, что приглашаются все музыканты. Было тяжело ходить. У меня была цинга, и очень болели ноги. Сначала нас было девять, но потом пришло больше. Симфония требовала больших физических усилий, особенно духовые партии — огромная нагрузка для города, где и так уже тяжело дышалось.
Сам шатаясь от слабости, Карл Элиасберг обходил госпитали в поисках музыкантов. Помогло и командование – специально для исполнения симфонии с фронта отзывали музыкантов и направляли их в осажденный город. Так, из пулеметной роты прислали тромбониста, из зенитного полка – валторниста, а из госпиталя не долечившись, сбежал альтист. Трубач пришел на первую репетицию в валенках – распухшие от голода ноги не влезали в другую обувь.
Репетиции
Первая репетиция прошла для неполного коллектива. Уже через 15 минут игры она закончилась – у многих музыкантов просто не было сил продолжать играть. Да что там играть, сил не было даже держать инструменты в руках! А один из трубачей извинялся, что от слабости он не смог извлечь из инструмента ни звука.
Музыкантов кормили горячим обедом в столовой Горсовета, чтобы они побыстрее набрались сил. Но восстановление шло медленно. Показателен в связи с этим случай с барабанщиком Жавдетом Айдаровым. Он пропустил одну из репетиций. Элиасберг был строгим руководителем и больше одного пропуска не терпел, даже в суровых блокадных условиях. Он стал выяснять причину отсутствия музыканта, на что получил ответ, что барабанщик сегодня умер, и его отнесли в подвал Дома Радио, где был устроен морг.
После репетиции дирижер спустился вниз и обнаружил, что у Айдарова дергаются пальцы на руке. Это была не смерть, а голодный обморок. 24-летнего парня откачали, буквально вытащили с того света и вернули к жизни.
В июле 1942 года музыканты репетировали по 5–6 часов, чтобы добиться идеального исполнения и чистого звучания. Единственная генеральная репетиция была 7 августа, а уже через два дня состоялась премьера.
Исполнение
9 августа 1942 года в переполненном зале Ленинградской филармонии произошло долгожданное исполнение Седьмой симфонии. 80 минут, пока под сводами зала звучала музыка, орудия врага безмолвствовали. Артиллеристы, защищавшие город, получили приказ от командующего Ленинградским фронтом Леонида Говорова во что бы то ни стало подавлять огневой мощью немецкие орудия. Для этого даже была разработана специальная операция, получившая название «Шквал».
И красноармейцы постарались как надо. Покой слушателей не нарушил ни единый снаряд врага. Лишь там, за Ленинградом, гулко ухали советские зенитки, а в городе из каждого громкоговорителя звучала величественная торжественная музыка, завораживающая своей мощью и напором.
Ее слышали даже защищавшие город части. Да что там Красная Армия, осаждавшие город гитлеровские войска и те услышали всепобеждающую мощь Ленинградской симфонии. Кстати, двое немецких солдат, воевавших под городом, уже после войны разыскали Элиасберга и признались ему:
Тогда, 9 августа 1942 года, мы поняли, что проиграем войну.
В тот день в Ленинграде был совершен подвиг. И он произошел не на улицах города, не в окопах, а в городской филармонии. Там, где оркестр Ленинградского радиокомитета под управлением Карла Элиасберга дал всем и каждому надежду на жизнь. На счастливую мирную жизнь после обязательной победы, которая вскоре придет на родную землю.
