Про пугачевское восстание написано множество трудов, действия «крестьянского войска» разложены по полочкам, проанализированы победы и неудачи, да и личность Емельяна Пугачева получила всестороннюю оценку. В советской истории он был героем из народа и борцом с самодержавием. Позже маятник качнулся в другую сторону, и Емельян Пугачев превратился в разбойника и вора, посягнувшего на саму российскую государственность.
Но историки уделяют мало внимания жизни Пугачева до того периода, как он встал во главе казацкого бунта на Яике. С легкой руки Пушкина его считают «неизвестным бродягой», который шатался по казацким дворам, нанимаясь то к одному хозяину, то к другому. Шатался — да, но не по дворам, а по всему казачьему югу, бегая от желавшей его арестовать власти. И в этой части приключения Емели Пугачева, если их разложить в хронологическом порядке, похожи на злоключения горемыки-неудачника, который запутался в жизни и от безысходности лишь навредил себе и семье.
Корнет Пугачев
Никаким «простым мужиком» Пугачев, конечно, не был. Потомственный казак, он пошел служить вместо вышедшего в отставку отца. И всё у него поначалу складывалось неплохо. До того как исполнилось 29 лет, Пугачев успел поучаствовать в трех крупных военных кампаниях: в Семилетней войне (1756–1763), поиске и поимке бежавших в Польшу старообрядцев (1765–1766) и в начальном этапе русско-турецкий войны (1768–1770). За воинское усердие получил чин хорунжего. Это младшее офицерское звание соответствовало подпоручику в пехоте или корнету в кавалерии. Так что Емельян Иванович заметно выделялся не только среди массы мужиков с поротыми задницами, но и даже среди сослуживцев-казаков.
Женился в своей родной станице Зимовейской (ныне — станица Пугачевская Волгоградской области) на казачке Софье, она родила Емельяну сына и дочь. И все бы у хорунжего Пугачева сложилось бы успешно, как бы не болезнь. Занемог Емельян серьезно — «начали гнить у него грудь и ноги». Какая тут служба, когда из-за язв на ногах еле держишься в седле — вот Пугачев и решил испросить у властей отставку. С нее-то и начались его злоключения.
Зять-предатель
Собрав харч и выправив у станичного атамана паспорт (проезжую грамоту), Емельян поехал в Черкасск (ныне — станица Старочеркасская недалеко от Ростова) к войсковому атаману просить отставку. Но в освобождении от службы Пугачеву отказали, посчитав фурункулы на груди и ногах недостаточным основанием для отставки. Ну нет так нет, значит, надо ехать назад в родную станицу. Но Пугачев решил устроить небольшой вояж по Дону. В Таганроге у него жила старшая сестра с мужем — у нее Емельян и решил погостить.
А там зять Симон Павлов в порыве откровения пожаловался Пугачеву на притеснения от властей и поделился планами бежать с семьей на юг к терским казакам, у которых воли было больше. Емельян не только посочувствовал ему, но и вызвался участвовать в побеге. Тут надо понимать: этим решением он сознательно ставил себя вне закона, ведь беглый казак автоматически становился преступником.
Обговорив детали, Пугачев попросил зятя сперва заехать в Зимовейскую, чтобы попрощаться с семьей. А там Емельян неожиданно передумывает бежать, так как пока суд да дело, раны на теле затянулись и можно было снова становиться в строй. Однако зять Симон полон решимости (в отличие от Пугачева, он уже преступил черту, сбежав со службы), и Емельян помогает ему, переправив на лодке через Дон в «ногайскую сторону».
А дальше происходит предательство. Не сумев добраться до Терека, Симон Павлов возвращается в Зимовейскую и идет сдаваться в станичную канцелярию. Чтобы наказание было не столь тяжелым, Павлов обвиняет в побеге Пугачева, валя всё на него. Емельян сбегает из дома, его ловят, сажают под замок, но он снова сбегает. Арестованного Симона увозят в Черкасск, Пугачев тайно отправляется следом. Зачем? Трудно сказать. На допросах (уже после подавления восстания) он утверждал, что хотел полностью оправдаться перед войсковым атаманом. Но вместо этого из Черкасска Пугачев сбегает на Терек к тамошним казакам.
Старовер Емельян
Перебравшись на левый берег Дона, Пугачев благополучно записывается в терские казаки. Служба продлилась недолго. В популярной литературе утверждается, что Пугачева избрали атаманом, но это не так. В феврале 1772 года его, обычного и неграмотного казака, отправляют по собственной инициативе с прошением о смягчении условий службы всего терского казачества в Военную коллегию аж в саму столицу. Странно? Еще бы. Но эта страница приключений Пугачева известна только с его слов, поэтому что имеем, то имеем.
Дают в дорогу харч и 25 рублей. Зачем Емельян ввязался в эту авантюру, неясно. Ведь на правом берегу Дона он числится беглым, а следовательно, преступником. Это означает серьезный риск ареста, тем более что едет Пугачев под своей фамилией.
Так и произошло. Его арестовывают, сажают под стражу, он сбегает. А дальше тупик — на Терек нельзя, там долг отдавать надо, на службу дорога закрыта, везде он вне закона. Остается только путь домой. Несолоно хлебавши, Емельян тайно пробирается в Зимовейскую, но там его ждет очередной удар. Рассудительная жена решает, что малая вина лучше большой, и сама сдает беглого Пугачева властям.
Его арестовывают, везут в Черкасск, но не доезжая станицы Пугачев вновь сбегает. Теперь уже на Дон ему точно хода нет, и Емельян решает продаться к староверам на реку Койсуху. Там он неожиданно находит приют и получает ценный совет: чтобы забыть прошлое и начать жизнь с чистого листа, ему нужно легализоваться. А сделать это проще всего на пограничном Добрянском форпосте, где власти устроили пропускник и карантин для возвращающихся из Польши староверов. Совет отличный — добравшись до границы и выдав себя за старовера, Пугачев сидит в карантине 5 месяцев и в конце лета получает паспорт с направлением на поселение в Малыковскую волость на Волге.
Яицкие россказни
Семья забыта, начинается новый этап жизни. В Малыковке (ныне — город Вольск) Пугачев знакомится с игуменом Филаретом, которого многие историки и считают духовным зачинателем восстания. Это он рассказывает Емельяну про то, как на Яике бунтовали казаки, как императрица Екатерина послала отряд на их усмирение, и как отряд тот разбили, а генерала Траубенберга забили насмерть. Пугачев на это рассказывает Филарету о казаках-некрасовцах, которые живут в Тамани за рекой Кубанью в «турецкой стороне» и не подчиняются власти. В принципе, он, Емельян, может съездить на Яик и рассказать тамошним казакам (которые в напряжении ждут расплаты за убийство царского генерала) о благодатной земле и сопроводить на Кубань всех бунтовщиков.
На том и порешили — Филарет дал Пугачеву денег на дорогу и тот отправился на Урал (та самая река Яик). Видимо, предыдущие бурные скитания изменили характер Пугачева так, что он, приехав в Яицкий городок (ныне — город Уральск), стал сочинять небылицы о том, что-де и денег у него море, и каждой семье, которая отправиться за ним на Кубань он выделит по 12 рублей, да и вообще, он не казак, а купец-старообрядец с Волги.
Яицкие казаки ему верят, что неудивительно: находясь в ожидании карательного отряда из центра, они готовы хвататься за любую соломинку помощи. А Пугачева меж тем несёт — узнав про слухи об объявлении среди Царицынских казаков «чудесно спасшегося ампиратора Петра III», он многозначительно заявляет, что:
Я-де вить не купец, а государь Пётр Фёдорович, я та-де был и в Царицыне, та Бог меня и добрыя люди сохранили, а вместо меня засекли караульного солдата, а и в Питере сохранил меня один офицер.
Царские отметины
Готовность казаков поверить в объявившегося государя подвигает Емельяна на сочинение всё новых небылиц о своем «чудесном спасении». Но рассказы рассказами, а что делать дальше? Поскольку на дворе зима, яицкие казаки совместно с Пугачевым решают уходить на благодатную Кубань в следующем 1773 году. Перезимовать Пугачев едет к игумену Филарету в Малыковку. Но по пути его арестовывают — не все яицкие казаки поверили в россказни про счастливую жизнь и просто сдали властям Емельяна.
Беглого казака, а еще и самозванца этапируют в Симбирск. Там проводят следствие и решают «наказать плетями» и отправить на каторгу в Сибирь, где «употреблять его на казённую работу, давая за то ему в пропитание по три копейки в день». Это поразительно, но Пугачев сбегает из-под стражи и в этот раз. В мае 1773 года он вновь показывается на Яике, где уже беззастенчиво и в открытую называет себя императором Петром III. Доказательства? «Их есть у меня!» В качестве оных Пугачев демонстрируют следы от заживших фурункулов на груди, называя их «царскими отметинами». Казаки верят, а история про арест, суд в Симбирске и побег убеждают их в том, что перед ними не простой самозванец, а действительно человек высоких кровей, за которым охотится власть.
При этом Пугачев не меняет своих планов, он по-прежнему хочет увести казаков «с Яику в Турецку область, на Лобу-реку». Но действия власти, пытающейся в очередной раз поймать самозванца, по-видимому, убеждают его, что говорить с этой властью можно только на ее языке. Собственно, с этого и начинается тот самый «русский бунт, бессмысленный и беспощадный».
