В истории русской православной церкви есть один период длинной в 196 лет, когда у нее не было главы – патриарха Всея Руси. Церковь существовала, а пастыря у нее не было. Историки объясняют это просто – государство, поставив религию на службу своим интересам, решило обойтись в этом вопросе без посредников. Вот как это было.
Роковой откол
Со времен внедрения на Руси христианства институт церкви всегда был в тандеме с правящей властью. Особенно сильно этот союз проявился начиная с XIV века, когда князья начали собирать под свое крыло русские земли. Постепенно ослабевала главная военная угроза Руси – Золотая Орда и одновременно с этим стала усиливаться самостоятельность национальной церкви.
В то время главой церкви считался Киевский митрополит. Он так и назывался – митрополит Киевский и всея Руси. Но его избрание было только половина дела. Далее предстоятель проходил утверждение у своего “патрона” – Константинопольского патриарха, который считался единым главой всей православной церкви.
А еще ранее русская церковь и вовсе была лишена самостоятельности – митрополита не избирали, а назначали сверху – из Константинополя, и обычно это всегда был грек по национальности, то есть вообще пришлый человек. Но времена эти прошли, как и былое могущество Византийской империи. И вот в 1448 году при князе Василии Темном новым митрополитом Киевским был избран Иона. Но вот пройти обязательное утверждение в Константинополе он не смог – Византия уже пылала, объятая огнем турецкого нашествия и доживала свои последние дни.
А в 1453 году случилось неизбежное – Константинополь пал, а вместе с ним и вселенский патриархат оказался под властью османской империи. Было бы глупо не воспользоваться подвернувшимся случаем, и через некоторое время в России был принят порядок, согласно которому митрополит утверждается собором русских православных епископов, но с обязательным согласием мирского князя. С этого время русская православная церковь и стала автокефальной, то есть независимой от константинопольского патриархата.
Стране нужен пастырь
Государство русское продолжало набирать силу. Уже прошли времена междоусобиц, сгинула Золотая Орда, распавшись на множество ханств, западные соседи с уважением посматривали на некогда дремучую Русь. Статус русской государственности и православной церкви следовало укреплять и возвеличивать. Поэтому Иван Грозный впервые в истории с 1547 году стал именовать себя царем, а спустя 40 лет пришел черед и митрополита.
После смерти Грозного новый царь Федор Иванович при активном участии всесильного советника Бориса Годунова повелел учредить вместо московской епископальной кафедры московский патриархат. Это была принципиально новая ступень для церковных иерархов. Шутка ли – независимость русской церкви теперь еще и подкреплялась институтом патриаршества и она становилась в одном ряду с крупнейшими поместными церквями. Но главное здесь было получить согласие Константинопольского патриарха, так как де-юре он оставался главным, хотя и лишенным реальной власти. И согласие было получено. Все просто – вселенскому патриарху Иеремии, прибывшему по этому случаю в Москву, просто не оставили выхода, поставив его перед выбором. Либо он сам становится Московским патриархом (то есть фактически понижается в статусе), либо санкционирует на патриаршество ставленника Годунова – митрополита Иова. А чтобы думалось Иеремии сподручнее, ему дали понять, что без нужного решения его на родину не отпустят. Вот так в 1589 году и появился первый русский всецерковный пастырь – митрополит Московский и всея Руси Иов.
Постепенно сила и значимость патриарха только росла и крепла. Повышение статуса и авторитета церкви в глазах прихожан и общества в целом создавало предпосылки к соперничеству между духовной и светской властями. Особенно сильно влияние церкви возросло в эпоху Смутного времени, когда патриархом стал Филарет, который собрал в своих руках и духовную и светскую власть. Он фактически правил страной в течение целых 14 лет.
В дальнейшем эта роль только усиливалась. Патриарх Никон уже носил титул “Великого Государя”, что впоследствии привело к открытому конфликту с царем Алексеем Михайловичем. Монарх сумел победить и сместить строптивого патриарха, что ненадолго ослабило позиции церкви. Однако полностью убрать ее влияние на государственную власть у царя не получилось.
Стране не нужен пастырь
Церковь и патриарх так и оставались вторым “центром силы”, воздействуя на всю государственную политику и активно участвуя в светской жизни. В частности, именно патриарх Иоаким помог малолетнему Петру I одержать верх в непростой борьбе с его сестрой царевной Софьей. И в первые годы правления Петра между ним и патриархатом были вполне себе тесные отношения. Царь оказывал церкви поддержку, а она славила царя. Всё так, как оно и должно было быть.
Но затеваемые Петром глобальные реформы как страны, так и общества, не могли обойти стороной веру и религию. И хотя между государем и новым патриархом Адрианом и оставался статус-кво, последний от нововведений императора в восторге не был. Нет, он не вступал в открытую конфронтацию, но и в тех вещах, где требовалось его участие, проявлял свою твердую позицию и несогласие с властью.
Так, патриарх отказался постричь в монахини первую жену Петра Евдокию Лопухину. В ответ Петр проигнорировал просьбу патриарха о помиловании участников стрелецкого бунта.
Напряжение нарастало. При этом Петр I, будучи человеком острого ума, прекрасно отдавал себе отчет, что существование второго “центра силы” в государстве просто опасно. Следовало не просто ограничить роль церкви, но и выстроить с ней отношения так, чтобы она выполняла нужные государству функции четко и беспрекословно.
И случай вскоре представился. В 1700 году умирает патриарх Адриан. Согласно правилам, нового предстоятеля должен был избирать Освященный собор, а на время отсутствия главы церкви назначался блюститель патриаршего престола – что-то типа временно исполняющего обязанности патриарха. Вся штука была в том, что блюстителя назначал как раз государь. Он же и объявлял дату собрания епископов для избрания патриарха. Блюстителем стал митрополит Рязанский Стефан Яворский – близкий к царю церковный иерарх.
Одновременно с его назначением царскими указами были существенно ослаблены позиции церкви. В частности, все церковные вотчины передали в ведение Монастырского приказа – сугубо светского органа. Митрополиты не смели и слова сказать, ведь впереди должны были состояться выборы патриарха, дату которых так ждали от государя. А он не спешил. Причем, не спешил настолько, что почти два десятка лет все церковные дела решались Стефаном Яворским, который был полностью зависим от царя. Время играло на стороне Петра – он был молод и полон сил, а противостояли ему седобородые старцы, которые со временем кто отправился на тот свет, а кто и полностью утратил былую строптивость.
И вот в 1718 году Петр в открытую высказал мнение, что управление церковью будет разумнее доверить коллегии духовных лиц, нежели одному человеку. Внутрицерковная оппозиция к тому времени уже была полностью подавлена. И когда в 1720 году митрополитам был передан на подпись Духовный Регламент, определяющий новые правила, они стали подписывать его с подобающим смирением.
Под строгим надзором
Новый орган вначале назывался Духовная коллегия, а потом был переименован в Святейший Синод. Следовало еще получить его признание у Вселенского патриарха, но это уже были мелочи. Россия в начале XVIII века уже настолько крепко стояла на ногах, что Петр даже не стал ждать официального подтверждения, а торжественно открыл Святейший Правительствующий Синод 25 февраля 1721 года.
Это был полностью подконтрольный императору орган – все его члены назначались исключительно монархом, а президент избирался с подачи государя. Кроме этого в составе Синода в обязательном порядке находился человек на должности “государево око”. Вернее, должность его называлась обер-прокурор Святейшего Синода и это был сугубо гражданский чиновник – связующее звено между монархом и церковными иерархами.
И вот на протяжении почти 200 лет святейший Синод и руководил жизнью русской православной церкви. Точнее будет сказать, претворял в жизнь указы правящих монархов, так как все его деятельность находилась под жестким контролем.
Ну а дальше была революция, отречение императора и фактический конец самодержавной системы. Более удобного момента для возвращения церковного единоначалия и представить нельзя. Поэтому уже в августе 1917 года путем жребия Патриархом Московским и всея Руси стал митрополит Тихон, а в миру Василий Иванович Беллавин.
Ну а что же государство? А ему не было никакого дела кто будет “рулить” церковью – коллегиальный орган или один человек. Государство просто одним указом отделило церковь от себя, а вторым школу от церкви. Вот и всё. Конечно, потом опыт Петра в “ручном” управлении всей духовной жизнью страны власть взяла на вооружение и с православной церковью были выстроены отношения с позиций силы. Но это уже тема совершенно другой истории.
