Порой на просторах сети можно встретить утверждение, что наркомания в раннем СССР отсутствовала как явление, а употребление наркотиков являлось не большей проблемой, чем бытовое пьянство. Поэтому власть и не боролась с наркоманией, в упор не замечая ее. Что ж, мнение имеет право на существование, ибо советская власть действительно, с одной стороны, предпочитала воевать с причинами, а не с последствиями. А с другой стороны, не вполне себе понимала, что это за люди такие — наркоманы. Лишь с семидесятых годов прошлого века в структуре МВД был создан специальный орган по борьбе с наркотиками, а до этого да — проблемы не существовало.
Проблемы не было, как не было в СССР секса, техногенных катастроф и организованной преступности. Но наркотический дурман стелился по территории страны уже с начала XX века, проникая во все сферы общества.
Поклонники белого порошка
Если покопаться в истории, то предтечей наркотической зависимости можно назвать внешне безобидное и довольно распространенное в дореволюционной России нюханье табака. В XIX веке ему на смену пришло увлечение морфием, эфиром и курение гашиша. А в начале XX века употребление наркотиков плотно прописалось в богемном обществе, став неким элементом культуры модерна в России.
Перед Первой мировой войной в страну попал кокаин и быстро превратил курителей гашиша и любителей маленьких эфирных флакончиков в адептов нюхания легкого белого порошка. Все это тщательно романтизировалось в великосветском обществе и воспринималось как какое-то «волшебство», дарующее чудесные грезы и видения.
Боролась ли с употреблением наркотиков царская власть? Только на местах — например, в Туркестане после его присоединения было издано постановление о запрете курения гашиша. А в 1915 году приняли первый в истории России закон «О мерах борьбы с опиумокурением», который с полным правом можно считать антинаркотическим.
Кокаин наступает
После Октябрьской революции ситуация драматически поменялась. Во-первых, появилось множество морфинистов — солдат, получивших ранение на войне. Во-вторых, контроль за оборотом наркотиков критически ослаб. Ну а в-третьих, победивший народ не замедлил приобщиться к удовольствию, доступному ранее только имущим классам. Речь идет о кокаине, который с ослаблением пограничного контроля хлынул в Россию с Запада.
К вдыханию «серебряной пыли» стали приобщаться даже те, кто прежде о ней не ведал — совслужащие и оплот революционной власти — красноармейцы и матросы. И это не говоря о деклассированных элементах, преступном мире и беспризорниках. Сложно представить, но как в 90-е дети нюхали клей в пакетах, так дети начала 20-х годов втягивали в себя белый порошок (впрочем, довольно сильно разведенный мелом, аспирином или хинином). Вот отрывок из воспоминания известного в 20-х годах врача-нарколога Гедалия Арановича:
В майский вечер (1919 г.) у входа в чайную ко мне подошла девушка 17–18 лет, с усталым безжизненным лицом, в платке и просила на хлеб. Я не знал, что она собирает на “понюшку”, то есть кокаин, но скоро увидел ее среди посетителей, она почти силой вырвала из рук подошедшего к ней подростка пакетик кокаина, и когда тот потребовал от нее денег, она сняла сапоги, отдала их продавцу за 2–3 грамма кокаина и осталась в рваных чулках.
«Марафет» (так назывался в городской среде кокаин) продавался на рынках с папиросных лотков среди картошки и капусты и стоил дешевле водки. Ну а что же советская власть?
Боролась. Но не с зависимостью как таковой, а с распространением наркотиков. В 1918 году Совнарком издал предписание «О борьбе со спекуляцией кокаином», в 1922 году стал штрафовать (300 золотых рублей) за распространение, и только в 1924 году незаконный оборот наркотиков был криминализирован. Еще через два года появился первый официальный список того, что советское государство считает наркотиками. В него вошли кокаин, гашиш, опий, героин, дионин и пантопон. Заметьте — морфий в перечень не попал. Мало того, в СССР в 20-х годах применяли отдельные попытки отвязать наркоманов от черного рынка путем прикрепления их к аптекам, где они могли вполне легально получить дозу морфия.
Постепенно борьба с наркоманией в СССР начала вставать на крепкие рельсы. Контрабанда кокаина заметна ослабла, а со свертыванием нэпа и вовсе пропала. Снизилось и потребление морфия. Наркоманов при этом не подвергали уголовному преследованию. Напротив, стали открываться наркодиспансеры (первый в 1925 году), где лечили зависимых добровольно.
Не наркоманы, а враги народа
Точно сказать нельзя, но где-то с середины 30-х отношение к наркоманам в СССР стало кардинально меняться. Советская власть их решила не замечать, перейдя от констатирования проблемы к ее полному отрицанию. Наркодиспансеры стали закрываться, слово «наркомания» исчезло со страниц периодики, а людей, пораженных этим недугом, стремились обвинить прежде всего во враждебной настроенности по отношению к социалистическому строю.
Известен случай, когда в 1935 году из одной ленинградской аптеки был похищен «ряд ядовитых веществ». Судя по списку, это были типичные наркотики (атропин, кокаин, морфий, героин). Виновных задержали. Однако вменили им не хищение с целью личного употребления, и даже не продажи, а умысел отравить пищу в городской столовой.
Но замалчивание проблемы не означало ее отсутствие. Да, к лекарственным наркотикам доступ худо-бедно перекрыли. Но свято место не бывает пусто — на смену кокаину и морфию пришли произраставшие в СССР опийный мак и индийская конопля. В 30-х годах они стали самыми распространенными наркотиками в стране. Шутка ли — посевы мака в 1936 году увеличились в 40 раз по сравнению с 1913 годом. Не стояла в стороне и фармакология: начали появляться новые лекарственные препараты, так или иначе попадавшие на черный рынок (промедол, текодин, амфетамины).
Реагировать властям приходилось. Но делалось это какими-то «тычками», ибо внятной наркополитики в СССР не существовало. Поэтому и возникали такие перекосы, когда за частные посевы конопли и мака могли по новой статье УК посадить на пять лет. А с другой стороны, в УК РСФСР с 1926 года и почти 30 лет существовала статья 104 «Изготовление и хранение с целью сбыта и самый сбыт кокаина, опия, морфия, эфира и других одурманивающих веществ без надлежащего разрешения». По ней наказание составляло до(!) года лишения свободы.
Бессистемная борьба
Только в 1964 году наказание за изготовление и сбыт наркотиков увеличили сразу до 15 лет (224-я статья УК). Это косвенно говорит о том, что проблема была гораздо больше, чем можно судить по отрывочным сведениям, попадавшим в статистику и печать. Хотя в целом статистика рисовала весьма благостную картину. Так, в 1964–1965 годах в Москве по 224‑й статье были привлечены 53 человека — это на почти шестимиллионный город.
Что касается характера потребления, то тут на первое место вышла конопля, ей на пятки наступал опиумный мак, а замыкали троицу лекарственные препараты. Как они попадали на рынок? Да так же, как в семьях появлялось мясо с мясокомбинатов — элементарным хищением. Советские фармпредприятия мало отличались от любых других заводов Советского Союза, свои «несуны» имелись и там.
И это только один из путей. А вот вам и второй. В советские времена было удивительное явление, прямо противоположное нынешнему: в периферийных и сельских больницах остро не хватало врачей, а вот с медсестрами обстояло все благополучно. Удивляться нечему, ибо примерно каждая вторая медсестра имела солидный приработок, продавая наркотики.
Определенно утверждать нельзя, но по всей видимости до 80-х годов основную долю городских наркорынков занимали как раз аптечные и заводские препараты. Конечно, кустарное изготовление тоже имелось, но городским наркозависимым гораздо проще было достать аптечный морфий или фенамин, чем заморачиваться с изготовлением адского варева на собственной кухне.
Не сказать, что власти сидели сложа руки — наркоманов лечили (иногда принудительно), опера из уголовного розыска «кололи» их, выявляя пути появления заводских наркотиков. Участковые в селах обходили частные огороды в поисках конопли и мака, а в Средней Азии выявляли плантации незаконных посевов и отлавливали наркоманские караваны. Но делалось это без единой государственной политики по борьбе с наркоманией. Все прекрасно осведомлены о «палочной» системе МВД. Существовала она уже в то время — если надо было показать работу по 224-й статье, ее показывали. А потом на наркоманов просто махали рукой.
Наркобум
Это привело к тому, что в 80-е годы в СССР начался настоящий наркобум. При этом он протекал на фоне ужесточения отпуска лекарственных средств. Именно тогда на первый план и вышли всяческие «черняшки», «пластилины» и самодельные наркотики из говна и палок содержимого домашних аптечек.
Ну и, конечно, свою лепту внесла война в Афганистане — стране, которая была традиционно одним из центров производства опиатов в мире. Наркотизация советских солдат, воевавших в нем, являлась логичным ответом на посттравматический стресс. И речь тут не о потреблении «травки» во время службы, а о привыкании к наркотику. Парень возвращался домой, его продолжал молотить изнутри страх, на него наслаивалась враждебность окружения, смена условий жизни и много всего — в целом это называлось «афганским синдромом». Его надо было как-то побороть, заглушить. Кто-то это делал алкоголем, а многие, как в песне Высоцкого, хотели просто уколоться и забыться. Кстати, именно с Афганистана появилось такое понятие как наркокурьер, до этого о такой «профессии» никто и не знал.
Вместе с наркокурьером в обиход вошло и такое пугающее слово, как «наркомафия», которая стала прибирать к рукам оптовую торговлю запрещенными веществами. Реакция государства на это была предсказуема — ужесточение ответственности. Единственный случай за всю историю СССР, когда тюремный срок можно было получить не только за сбыт или хранение наркотиков, но и за их употребление. Эту норму (ст. 224.3) ввели в УК СССР в конце 80-х и отменили меньше, чем за месяц до распада страны. А зря…
Вот такое вот «безразличие».
