Тем, кто говорит, что история не повторяется и двух одинаковых войн не бывает, достаточно узнать про историю борьбы за независимость африканского Алжира, который долгие годы был главной французской колонией. Слишком ярки и узнаваемы исторические параллели с мятежной в прошлом Чеченской Республикой.
И там, и там – война двух народов, один из которых хотел независимости. И там, и там – борьба, перетекшая в партизанскую с базами террористов в горах. И там, и там – методы ведения войны, которые главным образом сводились к террористическим актам. И, наконец, и там, и там – политик, который смог взять на себя ответственность и прекратить длительное кровопролитие. Но вот только при всей своей внешней похожести, война Алжира за свою независимость похожа на Чеченскую лишь на первый взгляд.
Веер как причина потери независимости
История Алжира и уникальна, и одновременно типична для многих африканских стран. Еще до нашей эры на его территории существовали древние государства, а потом он постоянно был под чьей-то властью – римлян, вандалов, византийцев, арабов, турков. Но к концу XIX века формально оставаясь в составе османской империи, Алжир де-факто был независим от своей метрополии. У него имелся правитель, страна вела активную торговлю с Европой и хоть и не процветала, но вполне себе сносно существовала.
Все изменилось в 1827 году, когда использовав вздорный и пустой повод (якобы алжирский бей Хусейн III ударил веером по лицу французского посланника), в Алжир вторглась Франция. Вторглась, и неожиданно быстро для себя заняла алжирскую столицу. А потом последовало полтора десятилетия полного завоевания страны, которое закончилось тем, что Алжир был провозглашен территорией Франции. Не колонией, а именно частью Французской республики. Из-за моря сюда широким потоком потянулись переселенцы превращать африканскую пустыню в цветущий сад.
Переселение началось с крестьян, а закончилось рабочими и интеллигенцией. В Алжире обнаружили нефть, для ее добычи нужны были квалифицированные кадры, и к 1950 году переселенцев (местные их называли «черноногие» за европейские ботинки) в Алжире было уже полтора миллиона человек. Территория поделили на департаменты с префектами, а главой всей администрации стал генерал-губернатор.
Было ли недовольство среди мирного населения? Разумеется, ведь режим в новой французской колонии представлял собой «облегченную версию» южноафриканского апартеида. До сильного притеснения местных жителей дело не доходило, но разграничение по правам и общему уровню жизни все же бросалось в глаза.
Недовольство началось робкими язычками пламени загораться в алжирских городах. Там стали образовываться что-то вроде профсоюзов, которые ратовали за улучшение условий труда алжирских рабочих. Постепенно они сливались друг с другом, объединяясь в еще до конца не оформленное, но уже четко очерченное движение пока еще не за независимость, а хотя бы за автономию от Франции. Колониальные власти, понятное дело, ни о какой автономии и слышать не желали. Но все до поры до времени было мирно.
Пламя из искры
Катализатором стала Вторая мировая война, в которой сторонники алжирской автономии участвовали по обе стороны фронта. Произошло главное – борцы за независимость получили боевой опыт. Уже в мае 1945 года вспыхнуло первое восстание. Оно охватило 20 городов и поселков, в нем участвовало 50 000 человек. Повстанцы, вооруженные трофейным оружием, нападали на фермы «черноногих» и оказывали сопротивление правительственным войскам.
Франция отреагировала на восстание оперативно – перебросила на континент 12 000 боеспособных солдат и офицеров, которые менее чем за 10 дней подавили восстание. С методами не церемонились – было убито 10 000 алжирцев, многих арестовали, а затем приговорили к смертной казни.
Из майского восстания стороны сделали совершенно противоположные выводы. Французы – любое сопротивление можно вполне успешно подавить силой. Алжирцы – когда надо, на борьбу с оккупантами можно будет поднять сотни тысяч человек.
И повстанцы стали действовать. С 1947 году в Алжире началось формирование подпольных организаций военного типа, ставивших задачу подготовки полноценного вооруженного восстания. Эти организации объединялись в округа, в каждом из которых был свой командующий. Главное управление осуществлялось Фронтом Национального освобождения (ФНО). Фактически алжирцы под носом у Франции тайно формировали настоящую армию, способную оказать достойное сопротивление.
Первые военные операции ФНО были небольшими и успеха не имели. Противостоять хорошо обученной французской армии у них не получалось. Довольно быстро осознав, что прямое военное столкновение к успеху не приведет никогда, ФНО перешел к другой тактике. А именно к террористической. Идея заключалась в том, чтобы убивать абсолютно всех – в первую очередь французов. Желательно мирных и предпочтительно женщин и детей.
Терроризм
Расстрел в 1954 году школьного автобуса с детьми в городе Бон стал только началом. В августе 1955 года повстанцы напали на шахтерский поселок Эль-Халия, жертвами стали 92 мирных жителя, включая 10 детей. Французские войска ответили очень жестко – в ходе подавления было убито несколько сотен гражданских лиц. Взаимное ожесточение начало нарастать.
Отряды ФНО использовали партизанскую тактику, французская армия предпочитала массовые «зачистки» мятежных территорий, отправляя в тюрьмы и расстреливая всех подряд. Любая партизанская вылазка заканчивалась «акцией возмездия». Франция не желала и слушать ни о каком мирном решении проблемы, полагая, что в состоянии выжечь каленым железом все очаги сопротивления в буйном и мятежном Алжире. Шутка ли – с 1954 по 1958 год французский контингент в Алжире вырос с 50 тысяч до полумиллиона человек.
Но все мы прекрасно знаем, насколько эффективной может быть грамотно организованная партизанская война. Однако в Алжире не велось полноценных партизанских военных действий. Повстанцы не стремились к открытому противостоянию с регулярной армией. Они продолжали начатую террористическую войну, убивая в основном мирных жителей и тут же скрываясь на своих базах в горах.
Такая тактика не могла не принести свои плоды. И в первую очередь, в самой Франции, которая была шокирована зверствами и массовыми расправами над мирными людьми. Общество раскололось. Одни требовали немедленного прекращения боевых действий. Другие же ратовали за полную победу до самого конца.
Выбор генерала де Голля
В 1958 году премьер-министром во Франции стал Шарль де Голль. Боевой генерал полностью разделял точку зрения военного лобби – кровоточащую алжирскую «язву» на теле Франции нужно было вырвать с корнем, невзирая на количество жертв. И чем быстрее, тем лучше. И если до этого французская армия в большинстве своем действовала бессистемно, только отвечая на вылазки повстанцев, то в 1959 году ситуация поменялась. Началась полномасштабная военная операция «Оранье», которая продлилась около года. За это время силы алжирского ФНО понесли тяжелые потери – в их рядах уничтожили более половины всех боевиков и 2/3 военных баз. Командование повстанцев в этих условиях издало приказ разбиваться на более мелкие группы, дабы избежать полного и тотального истребления.
Да, победа была одержана. И тут перед де Голлем встал неизбежный в таких случаях вопрос – а что же дальше? Держать в Алжире полумиллионную армию, жестко пресекая любой очаг сопротивления? Так это не может продолжаться вечно. Да и мятежники начнут снова поднимать голову, а это значит вечная постоянная война. Ради чего?
Осенью 1959 года де Голль впервые заговорил, что судьбу Алжира должно решить народное волеизъявление. Нет, не самих алжирцев, а граждан Франции. Что делать с мятежной территорией – оставить все как есть, или дать алжирскому народу право на независимость? Во Франции провели референдум, по итогу которого в 1962 году состоялись переговоры между Францией и ФНО Алжира. Их результатом стало прекращение военных действий и решение отдать судьбу бывшей колонии в руки ее жителей.
Последний шаг был сделан 5 июля 1962 года, когда независимость Алжира провозгласили официально.
Последствия
Но не стоит думать, что с приходом независимости в эту африканскую страну жизнь в ней сразу пошла на лад. В Алжире массово началась сначала «охота на ведьм» – убийства тех алжирцев, которые стояли на стороне французов. А потом и вовсе полное изгнание всего французского населения – тех самых «черноногих», которые уже давным-давно считали себя настоящими алжирцами.
Итог: Алжирская война унесла жизни 150 000 участников партизанского движения, более 300 000 мирных жителей, 22 000 французских военнослужащих, Из страны уехало 750 000 человек – девиз «чемодан или гроб» не оставлял никакого права выбора.
Параллели проводить бессмысленно, искать различия и сходства не стоит? Возможно, но все же стоит написать, что было в Алжире дальше. И нет, речь не про политику, экономику или государственное устройство. Несмотря на полную независимость, разорвать в одночасье связь между метрополией и ее колонией не вышло. Уже давно во Францию за лучшей долей тянется мощный поток переселенцев, тех, чьи отцы сражались за независимость своей страны. Сначала маленький ручеек, он со временем превратился в широкую реку, наводняя Францию массами мигрантов. Это порождает новые проблемы, теперь уже в самой Франции, и как решить их, сегодня, пожалуй, не знает никто.
История не повторяется?
В то время как в Алжире народ вовсю боролся за свою независимость, на другом конце Черного континента процветал апартеид – чудовищное порождение колониальной политики👇:
