Его называли по-разному — Дорнод, реже Эрдэс. А монгольское название города было Мардай. Но так город не называл никто, ведь в нем жили и трудились одни только русские люди. Вернее, советские, ведь дело было в 80-х годах, еще при социализме, который тогда назывался развитым.
Посреди голой, продуваемой постоянными ветрами степи вырос настоящий город–сад, оазис не только природный, но и по укладу жизни – практически социалистический рай, в котором было всё. И жило в этом городе 10 тысяч человек – советские инженеры, геологи, рабочие. Все они работали на единственном предприятии – урановом руднике “Эрдэс”, расположенном поблизости.
Оазис в степи
Вначале уран обнаружили наши геологи в Забайкалье. Было это в 40-х годах. Месторождение располагалось рядом с монгольской границей, и по данным разведки тянулось на территорию соседней “16-й республики”. Так в то время полушутя называли Монголию — страну, которая полностью зависела от Советского Союза.
Так что разработка урана на монгольской земле была делом времени. Сначала провели всесторонний анализ. Он закончился открытием большого уранового месторождения на северо-востоке Монголии, которое назвали Дорнодским. А в 1982 году приступили к его разработке. К 1988 году были введены в строй карьер “Дорнод” (в нем добывали урановую руду открытым способом), три шахты, железнодорожная линия, ЛЭП и жилой поселок, который получил название Дорнод.
Добытый уран вагонами отправлялся в Советский Союз на горно-обогатительные комбинаты в Читинскую область. Поселок же рос и развивался. Тут за раз было построено все, что было нужно для нормальной жизни – жилые дома (правда барачного типа, но временно), 2 детских сада, 2 школы, бассейн, большой клуб на центральной площади. Всё засадили деревьями, отчего сходство с оазисом только усилилось – ведь вокруг, куда хватало взгляда, лежала бескрайняя продуваемая степь. Пробурили скважины, построили очистительные сооружения, организовали бесперебойное снабжение товарами и продовольствием из СССР.
Если на минуту забыть, что в открытом карьере рядом добывался уран, то это место можно было считать настоящим заповедником. Но кто в то время знал о губительных свойствах урана и его радиоактивности? А если и знали, то просто не обращали на это внимание.
Как уничтожить город за полгода
Но существование СССР близилось к концу, а хорошо смазанная дорнодская урановая машина продолжала выдавать стране десятки тысяч тонн урана. Так продолжалось и после развала Союза. Но все это существовало уже по инерции. Конец изобилию был очень близок. И вскоре он и пришел в этот благодатный поселок.
В начале 90-х России стало не до урана, тем более в таких количествах. Цены на него упали, а для внутренней переработки вполне хватало забайкальских и уральских месторождений. С 1993 года началась постепенная консервация шахт. Рудник же еще работал и отгружал уран. Так продолжалось до 1995 года. Потом карьер затопили, все население централизовано вывезли, а город, оборудование, законсервированные шахты и недавно построенный ГОК передали монголам.
И в Дорнод пришла разруха… Обычно при этом слове представляешь постепенный упадок, ветхость и обветшалость, к которой прилагает руку сама природа. Но нет, только не здесь! Буквально за полгода Дорнод растащили по кусочкам. По болтикам и винтикам.
Всё металлическое безжалостно резалось, выкорчевывалось и продавалось на металлолом. Разобрали и унесли железнодорожные рельсы, выкопали мазутные шпалы, срезали провода и вышки ЛЭП. Спустились и разграбили шахты. На металл пошли насосы, помпы, вентиляторы, подъемники и вагонетки – всё, где было хоть немного ценного.
Когда металлического в поселке не осталось, стали зубилами выбивать арматуру из железобетонных конструкций. Все деревья, а это были красивые пирамидальные тополя и липы, посрубали и распилили на дрова, из бассейна, школ и детских садов со стен отодрали весь кафель, разбили стекла, увезли шифер. И это всего за полгода.
Застывшее настоящее
А потом монголы потеряли всякий интерес к бывшему “заповеднику социализма”. Так теперь и стоят разграбленные дома, а через отсутствующие окна и двери, как через пустые глазницы, смотрит степное солнце. Остались стоять и остовы многоэтажек. Незадолго до принятия решения о консервации в Дорноде построили несколько пятиэтажных домов для расселения первоначальных деревянных бараков. Некоторые заселили, а в остальной части не успели провести отделку, как пришлось все бросать и уезжать.
Теперь город Дорнод представляет собой кирпичные и панельные развалины, в которые, тем не менее, в жаркую пору любят приезжать монгольские семьи. Для них разграбленные кирпичные дома служат некой дачей, где они отдыхают несколько месяцев. Урановый рудник остается по-прежнему затопленным, а шахты заброшенными. Но добыча урана в Монголии не прекратилась. Теперь это делает совместное монгольско-канадское предприятие. Действующие рудники находятся южнее разрушенного поселка.
Что же до него самого, то, наверное, не стоит ни в чем винить монгольских “расхитителей” социалистической собственности. Они хотя бы пустили все разобранное в дело – продали или использовали у себя в строительстве. А вот брошенные наши города, целые, и от этого немного жуткие, остаются стоять нетронутые, словно молчаливый памятник преданным надеждам.
