Вторую половину 80-х годов в Советском Союзе можно по праву назвать пятилеткой катастроф. Июнь 1985-го — над узбекским Учкудуком произошла крупнейшая катастрофа в истории советской авиации. В результате падения Ту-154 погибло 200 человек. Апрель 1986-го — взрывается Чернобыльская АЭС. Спустя четыре месяца в Цемесской бухте в результате столкновения тонет пароход «Адмирал Нахимов». В апреле 1989-го в Норвежском море еще одно затопление — трагедия с лучшей подводной лодкой страны «Комсомолец».
Железные дороги тоже отметились в этом скорбном перечне. В 1987 году на станции Каменская Ростовской области потерявший управление грузовой поезд врезался в пассажирский — 106 погибших. Август 1988-го — крушение в тогда еще Калининской области пассажирского поезда «Аврора» с 31 погибшим. Кульминацией стала крупнейшая в СССР железнодорожная катастрофа на Транссибе в июне 1989 года, когда в результате взрыва газа погибло 545 человек в двух пассажирских поездах.
На таком фоне событие, случившееся 4 июня 1988 года на окраине Арзамаса, выглядит лишь очередным эпизодом в цепочке «кризисных явлений». Но именно вокруг этой трагедии возникли теории заговора, а многие арзамасцы и даже представители власти до сих пор уверены, что имела место диверсия.
Разрядный груз
Состав, отправившийся 3 июня со станции Горький-Сортировочный, был не совсем обычный. Железнодорожники такие поезда называли разрядными — это означало, что в его составе имелись вагоны с особо опасным грузом: боеприпасами, взрывчатыми или отравляющими веществами. По правилам перевозок их всегда ставили в голову поезда, ограждая с двух сторон прикрытием из порожняка. Вот и в поезде № 3115 таких вагонов было три. Они перевозили взрывчатые вещества, произведенные на заводе им. Свердлова в Дзержинске на юг Казахстана в адрес предприятия, проводившего горно-взрывные работы.
Утром 4 июня поезд приближался к Арзамасу. Он не должен был в него заходить — маршрут шел через станцию Арзамас-1, а это ближний пригород. График следования не выдерживался — на подъезде к городу пришлось простоять на промежуточной станции 23 минуты, пропуская два пассажирских. И вот, наконец, на светофоре зеленый. Машинист Юрий Миканович приводит поезд в движение. Время 9:32, до станции Арзамас-1 остается 340 метров, поезд идет по насыпи, которая немного возвышается над домами. Они не рядом, а на расстоянии ста метров — это дачные домики и редкая промзона.
В этот момент происходит взрыв.
Трагедия на переезде
Как потом сказали специалисты, суммарный тротиловый эквивалент взрыва разрядного груза поезда № 3115 составил 145 тонн. На воздух взлетели три вагона со взрывчаткой, порожние вагоны прикрытия и еще пять вагонов с грузом. Цистерна со сжиженным газом стояла 13-й по счету, и она каким-то чудом осталась стоять на рельсах. Если бы взорвался еще и газ, то масштаб катастрофы был несоизмеримо больше. В эпицентре образовалась овальная воронка глубиной 26 метров и диаметром 53 метра, которая запросто уместила бы в себя девятиэтажный дом.
Взрыв произошел в пяти метрах от железнодорожного переезда. На нем в тот момент стоял транспорт — две грузовые машины, скорая помощь, бетоносмеситель и пассажирский автобус «единичка», который в народе за неудобство называли скотовозкой. Он был полный народу — люди ехали на дачи. Почти никто из них не выжил.
Всего по официальным данным погиб 91 человек, ранения получили 745. Взрыв уничтожил всё в радиусе 350 метров, включая 84 жилых строения. В километре от эпицентра дома получили сильные повреждения, от здания пассажирского вокзала Арзамас-1 остался один лишь остов. 250 метров пути были уничтожены полностью, перестал работать газопровод, водоснабжение и электричество — осколок рельса пробил трансформатор, и подстанция вышла из строя.
В 70 километрах от Арзамаса находился закрытый город Саров (в ту пору — Арзамас-16). То, что там разрабатывали и производили ядерное оружие, ни для кого не было секретом. И когда после крушения над городом поднялось зловещее черное грибовидное облако, люди решили, что произошел ядерный взрыв.
Один из работавших в больнице врачей, увидев его, побежал за мокрыми простынями, чтобы перетянуть ими окна — так учили спасаться от радиации на учениях по ГО. Но вскоре двери больницы распахнулись, и внутри стали заходить раненые — десятки, потом сотни. Больница быстро заполнилась, а машины продолжали везти раненых. Их складывали во дворе на матрасы, там же обрабатывали раны. Водопровод не работал, поэтому промывали ранения колодезной водой, которую несли люди с соседних участков.
Вечером по радио власти успокоили население:
Товарищи! Сегодня при подходе на станцию Арзамас-1 в трех вагонах грузового поезда, шедшего из Горького, произошел мощный взрыв взрывоопасных грузов. Имеются человеческие жертвы, разрушены жилые дома, выведены из строя коммуникации. Специальные службы провели пробы воздуха. Вредных веществ, опасных для жизни, в атмосфере города нет. Опасения о повторном взрыве лишены основания.
В этот же день о катастрофе сообщили и центральные газеты, заострив внимание о слаженной работе чиновников и неравнодушных людей и опуская подробности о количестве погибших и причинах случившегося. И если сокрытие информации о жертвах диктовалось общей цензурной политикой в СМИ, то вот о причинах не говорили потому как сказать было нечего. Прошло уже 36 лет со дня аварии, а истоки трагедии так и остаются достоверно неустановленными.
Есть только наиболее вероятный ход событий, который с некоторой натяжкой можно назвать официальной версией. Итак, что же произошло?
Самый дорогой следственный эксперимент
Следствие выяснило, что взрывчатые вещества погрузили на заводе в Дзержинске с грубым нарушением правил, а железнодорожники поставили в один состав вагоны с опасными грузами, которые по правилам должны перевозиться отдельно. В первом вагоне в ящиках из гофрированного картона лежало 30 тонн тротила в шашках. В третьем находилось 5 тонн скального аммонита и 25 тонн аммонала. А вот второй вагон помимо 30 тонн флегматизированного (со сниженной чувствительностью к механическим повреждениям) гексогена содержал еще и 27 тонн октогена.
Октоген — взрывчатое вещество в виде белого кристаллического порошка, который применяется для взрывных работ в высокотемпературной среде. Устойчив к высоким температурам, но очень чувствителен к механическим воздействиям.
Во-первых, октоген по правилам должен перевозиться отдельно от аммонита. Во-вторых, его погрузили с нарушениями: бумажные мешки уложили не в 7, а в 11 рядов, создав тем самым избыточное давление на нижние ряды. В-третьих, рабочие на заводе для укладки мешков в вагон использовали не стремянки, а эти самые мешки. Вполне вероятно, это привело к нарушению упаковки и просыпанию части октогена на пол вагона. Следствие не исключило того, что во время движения поезда и толчков вагона малая толика октогена через щель между дверями вагона и кузовом попала на направляющий жёлоб, по которому ходят ролики двери. А дальше порошок оказался между роликом и направляющей — механический удар, взрыв, детонация и катастрофа.
Это только предположительная версия, ничем не подкрепленная. Более того, КГБ проводил десятки экспериментов на полигоне Капустин Яр, чтобы понять, отчего могла сдетонировать взрывчатка. Вагоны толкали, поджигали, взрывали, подводили к ним газ, расстреливали из разного оружия. Всего уничтожили около 150 единиц, — возможно, это один из самых затратных следственных экспериментов в истории. Но результатов он не дал. И версия с просыпанным октогеном просто оказалась наиболее разумной с точки зрения следствия.
К слову, газ и патроны среди причин взялись не просто так. В числе прочих рассматривали версию того, что охранник поезда выстрелил в вагон со взрывчаткой из своего пистолета, так как был обижен на власть — накануне его сына осудили за грабеж. Также не оставили и без внимания версию со взрывом газопровода, который проходил в земле под насыпью. Но все же в аналитической записке КГБ в качестве причины взрыва указали случайность и нарушение правил перевозки взрывчатки.
Олег Янковский и секретный поезд
Любая катастрофа, не имеющая однозначной трактовки, порождает вокруг себя обязательный пласт теорий заговора. Арзамасская трагедия в этом случае не исключение — версия о спланированной диверсии до сих пор гуляет на просторах интернета. Мало того, ее озвучивают и представители власти, которые обычно открещиваются от сомнительных гипотез. Так, губернатор Нижегородской области (в 1997–2001 годах) Иван Скляров, в 1988 году возглавлявший Арзамасский горисполком, ещё в 90-е публично отозвался о взрыве как об «организованной катастрофе». А сменивший его Геннадий Ходырев в интервью назвал трагедию «спланированной диверсией».
Но какие для этого имеются основания, не принимать же во внимание историю с календарем и Олегом Янковским? О, это отдельный эпизод «народного расследования», который до сих пор будоражит умы сограждан. В 1987 году в одной московской типографии напечатали обычный настенный календарь на 1988 год с изображением Олега Янковского. По какому-то стечению обстоятельств в нем дата 4 июня была выделена едва заметной черной рамкой, а часы на руке актёра показывали 9:35 — почти точное время взрыва.
Но главное, что говорило в пользу диверсии, это секретный поезд, стоявший в момент трагедии на станции Арзамас-1. Он перевозил компоненты ядерного оружия из Арзамаса-16, и целью спланированного взрыва был именно этот состав. Не задержись поезд № 3115, пропуская пассажирские, трагедия произошла бы в аккурат на станции, а не перед ней. И тогда масштаб случившегося трудно представить.
Железнодорожники-движенцы скептически относятся к этой версии — предугадать все обстоятельства встречи двух поездов в определенном месте и организовать взрыв точно в назначенное время невозможно ни при каких обстоятельствах. Однако они в меньшинстве, а многие жители Арзамаса, включая даже отставных силовиков, участвовавших в ликвидации и имевших отношение к расследованию, уверены, что произошла спланированная диверсия.
Ее целью называют не только секретный поезд (наличие которого на путях Арзамаса-1, к слову, ничем не подтверждено). Но и нефтебазу и даже авиаконструкторов. Немногие знают, что на 4 июня в Арзамасе было назначено совещание, на которое приехали около 200 ученых-конструкторов с основных авиационных предприятий страны. «Обезглавить все заводы авиационной промышленности, убить всех, кто разрабатывал авиационное вооружение?», — задавался вопросом в интервью бывший член штаба ликвидаторов аварии партийный чиновник Михаил Балакин.
Янковский, конструкторы, секретный поезд… Всё это несерьезно, и люди в очередной раз плодят непонятные сущности сверх необходимого. Халатность, нарушения, безразличие, игнорирование правил и инструкций — вот то, что приводит к чрезвычайным происшествиям, самой тяжелой формой которых становятся техногенные катастрофы. Увы, Арзамасская трагедия тут не исключение.
Как не был исключением и еще один взрыв, произошедший ровно через 4 месяца после Арзамасского на станции Свердловск-сортировочный. Та же взрывчатка и то же нарушение инструкций. Результат — взрыв небывалой мощи, в результате которого по всей Сортировке семечками осыпались балконы, а в зданиях рухнули перекрытия 👇:
