В обществе укоренилось мнение, что распад СССР прошел почти бескровно — после того как социалистический колосс рассыпался на независимые «куски», на постсоветском пространстве обошлось без масштабных войн и кровопролитий. Однако жители Таджикистана, где с 1992 по 1997 годы число погибших от войны, голода и тифа составило 80 тысяч человек, вряд ли согласятся с этим утверждением.
Это была единственная страна бывшего СССР, которая после получения независимости вступила на путь крови и пороха. Воевали «красные» — условные сторонники конституционного порядка — и «зеленые», которые стремились построить из Таджикистана религиозное государство по образцу соседнего Ирана. Столкновение идеологий в итоге обернулось гражданской войной, массовыми казнями, бегством населения, голодом и болезнями.
Медвежата будут бороться
В Советском Союзе Таджикская ССР считалась одной из беднейших республик. К концу 1991 года она находилась в глубоком кризисе. Демографический бум 60–70 годов привел к началу 90-х к переизбытку трудоспособного, но не обеспеченного работой населения. Жители центральных и северных районов республики стекались в крупные города в надежде заработать на жизнь, но там их не ждали. Население горных восточных и южных областей никогда не жило хорошо, а когда в конце 80-х годов стали рушиться цепочки снабжения, и вовсе стало голодать. А тут еще и большая политика — партии и движения, которые организовывали своих сторонников и раскачивали хрупкое спокойствие митингами и демонстрациями.
Парадоксально, но немалую роль в начале войны сыграл провал попытки государственного переворота в Москве в августе 1991 года. Первый секретарь компартии Таджикской ССР Махкамов поддержал ГКЧП, а после провала путча таджикская оппозиция объединилась и вывела на улицы людей, требуя его отставки. При этом в одном союзе оказались разные по идеологической окраске движения: ярые исламисты, экологи и национал-демократы. Их объединяло одно — стремление свергнуть власть и дистанцироваться от «русских колонизаторов». Основным цветом оппозиции стал зеленый (главный цвет в исламе).
На другом полюсе находился Народный фронт — условные «красные», состоявшие из прокоммунистической элиты с поддержкой армии, милиции и бывших партийных организаций. «Советский Союз был могучим медведем. Сегодня он умер. Но медвежата живы! Мы еще поборемся!», — говорили они на своих митингах.
Война кланов
Искра, которая взорвала бочку пороха, оказалась неоригинальной — президентские выборы. На них с небольшим перевесом победил представитель Народного фронта Рахмон Набиев. Как водится, оппозиция не признала итоги выборов, обвинив власть в фальсификациях. Она вывела на улицы Душанбе людей, начались митинги, но пока еще мирные. Первая кровь пролилась в мае 1992 года, когда жители одного из кишлаков к югу от столицы не пропустили автобус со сторонниками президента Набиева, ехавший на очередной митинг. Прознав про это, оппозиция в Душанбе стала действовать. 5 мая ее силы захватили телецентр и установили контроль над аэропортом и вокзалом. Начались столкновения, появилось оружие, раздались первые выстрелы.
Однако идеология — причина противостояния — очень быстро отошла на второй план. Главным стала принадлежность к клану. И хоть региональная идентичность была определяющей во всех среднеазиатских республиках бывшего СССР, в Таджикистане она стала основным двигателем гражданской войны. Таджики никогда не были единой нацией: каждый регион имел свой диалект, обычаи и его представители занимали определенную роль в политическом устройстве. В советское время была такая шутка о роли в жизни республики таджиков из разных регионов: «Ленинабад правит, Гарм торгует, Куляб охраняет, Памир танцует».
С началом войны север страны (Ленинабад) и условный центр (Душанбе и Куляб) воевали за красных, а восток и юг (Гарм и Памир) — за зеленых исламо-демократов. При этом обе стороны не гнушались этническими чистками. Так, в стране была популярна одна незамысловатая детская считалочка, которая выявляла диалект того или иного региона. Если «экзаменуемый» произносил ее «неправильно», над ним следовала расправа, в большинстве случаев заканчивавшаяся смертью.
Боевые действия продвигались с переменным успехом. В 1992 году силам оппозиции удалось захватить Душанбе, к концу года их оттуда выбили. После этого война переместились в Куляб и Курган-Тюбинскую область. Поселки и кишлаки переходили из рук в руки, и каждая власть устанавливала в них свои порядки. Когда исламистам удалось выбить из Гарма правительственные войска, они ввели в городе режим средневековья. Внешний вид спустившихся с гор «партизан» вызывал у жителей ужас: заросшие до самых бровей с волосами ниже плеч, с автоматами в руках. Они заставляли население поголовно ходить на пятничную молитву, запретили открытую одежду и алкоголь, а провинившихся наказывали ударами палкой по законам шариата.
Еще одним распространенным наказанием стала «бочка». Человека садили в железную емкость из-под воды, а затем кидали в нее камни. У несчастного от непрерывного грохота лопались барабанные перепонки.
Русские
Но кланы кланами, а где же была армия, на чьей стороне стояли военные, пограничники, тот же самый ОМОН? Военным костяком в республике была 201-я мотострелковая дивизия и 38-й зенитно-ракетный полк. Когда в 1991 году проходил раздел вооруженных сил после распада Союза, новые таджикские власти отказались брать под свою юрисдикцию военные формирования бывшего СССР. Поэтому с началом гражданской войны 201-я дивизия оставалась в оперативном подчинении российского командования. Другое дело, что она более, чем на 70% состояла из таджиков, а им приходилось принимать чью-то сторону.
С началом боевых действий нередки были случаи, когда отдельные командиры в открытую похищали вооружение и даже угоняли тяжелую технику на помощь «своим». И если бы не вмешательство России, 201-ю дивизию окончательно бы разорвали на куски. Но решение приняли быстро — в Таджикистан на усиление перебросили российский личный состав и поменяли командование. 201-я дивизия встала на охрану особо важных стратегических объектов в республике: Нурекской ГЭС, Яванского электромеханического комбината, Вахшского азотно-тукового завода, ряда объектов военного назначения.
У российских пограничников была другая ситуация — на помощь таджикским исламистам рвались моджахеды из Афганистана, и построение единой оборонительной линии стало главной задачей «зеленых фуражек». Они справились с ней достойно, а бой на 12-й погранзаставе вписал печальную страницу в историю пограничных войск.
Усилившись, российские военные стали гарантом хрупкой, но стабильности в охваченном войной Таджикистане. Они напрямую не участвовали в противостоянии сторон, но вынуждены были реагировать на провокации исламистов и вести боевые действия. Только благодаря 201-й дивизии Душанбе, Куляб и ряд других городов избежали разрушений и к середине войны представляли собой оазисы относительного спокойствия.
Хотя спокойными они были разве что для местного населения. А вот для русских, немцев и евреев гражданская война стала тем водоразделом, который навсегда поделил их жизнь на «до» и «после». 250 тысяч русских уехало с началом войны из Таджикистана. Денег за проданные квартиры едва хватало, чтобы оплатить отправку контейнера с вещами в Россию. И это в Душанбе. Что уж говорить про более мелкие русскоязычные города (например, Рогун, где жили энергетики) — там квартиры в центре стоили не дороже 200 долларов. Но низкая цена не останавливала исход — люди уезжали налегке, с двумя-тремя чемоданами на семью, лишь бы покинуть Таджикистан.
Финал
Ну а боевые действия к 1994 году зашли в тупик. Они переместились в восточные районы республики и превратились в локальные стычки за кишлаки и дороги. Стороны прекрасно понимали, что они не могут гарантировать победу военным путем. Народный фронт поддерживали Россия, Узбекистан и Казахстан. Но даже при их вооруженной помощи «красные» могли годами зачищать труднодоступные горные районы. «Зеленым» же, имевшим в союзниках афганских исламистов, не стоило и мечтать о контроле над крупными городами.
С апреля 1994 года под эгидой ООН начались переговоры. И хоть исламо-демократическая оппозиция к тому времени окончательно раскололась, сторонам удалось договориться о создании коалиционного правительства. По итогам выборов главой государства стал бывший депутат Верховного совета Таджикской ССР Эмомали Рахмонов. По достигнутым договоренностям самые боеспособные части «зеленых» влились в состав Вооруженных сил республики, сама же оппозиция получила места в правительстве и парламенте.
Отдельные формирования, которые не пожелали мира, продолжали воевать в Горно-Бадахшанском регионе. Они были окончательно ликвидированы только в 2009 году.
Вот так закончилась гражданская война в Таджикистане — первый вооруженный конфликт на территории бывшего СССР, где одна из сторон использовала исламскую идеологию. Позже она станет главной в противостояниях на Кавказе, где чеченские сепаратисты поднимут знамя газавата и под его прикрытием ударятся в религиозный экстремизм.
Что же до Таджикистана, то он так и остался экономически отсталой страной с нищим народом. Республика за время войны потеряла значительную часть образованного населения и интеллектуальной элиты. В эмиграции в десятках стран мира до сих пор живут покинувшие Таджикистан ученые, врачи, преподаватели вузов, квалифицированные инженеры и рабочие, люди искусства. У них новая жизнь, и возвращаться на родину они не думают. Да и что там делать, если республика до сих пор не может предоставить работу значительной части своего трудоспособного населения?
Началом гражданской войны в Таджикистане принято считать май 1992 года. Но предпосылки к ней возникли в 1990 году с массовых беспорядков в Душанбе, начавшихся из-за скандального «квартирного вопроса» и армянских беженцев 👇: