«Веселие Руси есть пити, не можем без того быти» — эта фраза князя Владимира из «Повести временных лет» стала крылатой. Ее знают даже те, кто кроме букваря и этикеток на бутылках, больше ничего не читал. Общеизвестная легенда (с подачи Карамзина) говорит, что именно терпимое отношение к алкоголю и стало определяющим фактором выбора Владимиром религии для Руси. А дальше пьянство широкой волной накатило на русские земли, на веки вечные потопив их в алкогольном болоте. Вот и иностранные путешественники в своих путевых заметках сплошь писали про «водку, баню и балалайку».
Всё это чистой воды профанация, и миф про безудержное русское пьянство появился лишь в конце XIX века. Да, водку (а точнее хлебное вино) на Руси любили, но эта симпатия возникла лишь с правления Ивана Грозного, и государство своими «царевыми кабаками» немало сделало для ее поддержания. Но что в таком случае пили русичи до появления спирта, не вино же? Нет, не вино — откуда у славян виноградники — а напитки слабоалкогольные, а то и вовсе без градуса.
Медовые сложности
Что касается питья безалкогольного, то в дохристианской Руси были распространены всего два напитка, и первый, как ни удивительно, вода. Просто этот факт настолько естественный, что лишнего упоминания в летописи не требовал. Второй напиток горячий, и по предположениям этнографов представлял собой различные заваренные кипятком травы.
А вот что касается напитков алкогольных, то это были жидкости естественного брожения из соков ягод и меда. Причем, судя по обилию упоминания в летописях именно меда, можно предположить, что он был массовым для славян напитком. Отнюдь. Это сейчас никого не удивишь пасекой и ульями, которые появляются даже на дачах горожан. А в древнерусские времена никаких пасек не существовало, а пчелы жили в лесах. Для получения меда в деревьях специально вырубались дупла — борти. И эти «бортные урожаи» находились довольно далеко от жилья, так как бортная пчела на дух не переносила запах дыма и прочие ароматы человеческой жизнедеятельности.
Поэтому бортного меда добывалось мало, стоил он дорого и совсем не был кулинарным ширпотребом. Отсюда говорить о массовом употреблении алкоголя в виде меда русским человеком довольно странно. Да, из меда варили напитки, но шли они на столы княжеской знати, а в позднее Средневековье — на экспорт.
Пару слов о самих медовых яствах. Существовали они двух видов — вареные меды и ставленные меды. Технология первых была попроще: мед разбавлялся водой, в него добавляли травы и ягоды, варили и оставляли бродить. Такой напиток был легок в изготовлении и потребляли его в степных русских землях, где водилось мало пчел. Считался он низкого качества и уступал по цене и уважению меду ставленному. А вот этот вид напитка был уделом богатых людей, так как технология его изготовления требовала времени. В мед добавляли те же травы и ягоды и засыпали хмель. Бочку напитка смолили и закапывали в землю, где выдерживали долгое время — обычно 10–15 лет, но в летописях упоминается и мед 35-летней выдержки.
Непонятные названия
Но если мед был уделом княжеской знати, то какой алкоголь пили простые люди? Березовицу, олуй, сикеру, сурицу. Из узнаваемого тут только березовица, а вот по названиям остальных напитков трудно догадаться об их составе. А он на самом деле простой и неприхотливый. Начнем с березовицы. Как нетрудно догадаться, это березовый сок, а если речь идет об алкоголе, то забродивший березовый сок. Напиток простой, не требующий усилий, но с ограничением на летний период.
Сурицей славяне называли медовую воду, настоянную на травах, забродившую при солнечном свете. Олуй был более сложным напитком. Его варили из ячменя с добавлением солода и различных лесных и степных трав — зверобоя, полыни, аниса, тмина. Вкус у него получался горьковатым, а крепость составляла не выше 10%. Отсюда, кстати, и пошла фраза «пить горькую». Сикера по технологии была похожа на олуй, только горькие травы в ней заменял сладкий мед.
Кажется странным, что в перечне напитков, которые употребляли в древней Руси, отсутствуют пиво и квас. Но дело в том, что пивом славяне называли всё подряд, включая высококачественные ставленные меды. Даже безобидный березовый сок и медовая водичка попадали под определение «пиво», поскольку термин произошел от глагола «пить». А что касается кваса, то был он напитком весьма слабым (1–3%) и технология его неизменной прошла сквозь века: это хлеб, который заквашивался на воде. В дохристианскую эпоху рецепт был стандартным, а позже в него стали вводить травы и ягоды. Существовала и особая разновидность напитка — «хмельной квас», в который добавляли хмель и солод (некий прообраз современного пива).
Напиток аристократии
Если подводить итог вышесказанному, то в древнейший период истории русский народ сохранял трезвость и употреблял безалкогольные напитки. Слабоалкогольные пились только по праздникам и в незначительных количествах — одна чарка (0,12 литра). Так что генофонд русского народа был вполне здоровым.
И даже появление на Руси христианства не привело к значительным изменениям. Простой народ по-прежнему сохранял привязанность к традиционному «пиву», а знать вслед за духовенством от медов стала постепенно переходить к вину. Его привезли на Русь греческие монахи, и поначалу вином только причащались (предварительно разбавив). Потом «мальвазия» переместилась на столы аристократии, но массовым этот напиток на Руси так и не стал. Достаточно сказать, что первые виноградники завели на Дону только в XVIII веке, а основы русского виноделия заложил князь Голицын лишь во второй половине XIX века.
Водочное пришествие
Что касается спирта, то впервые он попал на Русь в 1380 году под названием «аквавита» (живая вода). Его привезли на пробу Дмитрию Донскому генуэзские купцы, имевшие торговые и военные базы на землях Византии и в Крыму. Но особого впечатления при княжеском дворе он не произвел, и экспансия крепкого алкоголя была ненадолго отложена.
Рождением русской водки можно считать дату 10 октября 1503 года, когда монахи одного из Кремлевских монастырей, используя итальянскую диковину — перегонный куб, впервые на Руси получили дистиллированный спирт из хлебного зерна. Произошло это в правление великого князя Ивана III (дедушки Ивана Грозного) и после этого новый напиток стал медленно и верно отвоевывать у медов да квасов свое место под солнцем. Уже через 15 лет о перегонке на Руси стали говорить как о давно известном факте. Вот отрывок из книги поляка Матвея Меховского «Трактат о двух Сарматиях», где он пишет о русских:
Они часто употребляют горячительные пряности или перегоняют их в спирт… Так, из овса они делают жгучую жидкость и пьют, чтобы спастись от озноба и холода: иначе от холода они замерзли бы.
Нет, русские вовсе не замерзали, и пить они стали «хлебное вино» не «для сугреву», а лишь потому, что торговать «адским пойлом» для государства неожиданно оказалось крайне выгодно. Вот и принялось оно насаждать везде и всюду «царевы кабаки».
Первый такой появился в 1552 году при Иване Грозном. Он был открыт в Москве исключительно для опричников. Но когда питейное заведение стало приносить казне заметные доходы, такие кабаки открыли и для прочего люда. Вот так история алкогольной Руси, перевернув страницу, сделала новый шаг по пути к водочным горизонтам.
