Развратный проныра Дантес решил завести интрижку с женой Пушкина. Тот, оскорбленный гнусными намерениями, потребовал сатисфакции и был убит на Черной Речке вероломным французом. Так или примерно так представляет большинство людей причины конфликта Пушкина и Дантеса в январе 1837 года. А ведь это совсем не так, и обстоятельства, приведшие к дуэли, были куда сложнее простой интрижки.
Достаточно отметить, что у пушкиноведов до сих пор нет ясности в понимании причин поединка, ими выдвигаются лишь версии случившегося. Не будем здесь рассматривать их все, а взглянем на события с неожиданного житейского ракурса, не отказав себе в возможности порассуждать логически.
Дитя порока
И для начала остановимся на втором участнике дуэли, так как именно в его поведении и кроется вероятная разгадка. Жорж Дантес. Кто он такой и как появился в России? Он родился во Франции и готовился стать офицером. Но из-за революции 1830 года был вынужден уехать из страны и поступить на службу к прусскому принцу Вильгельму. Однако и там не сложилось, и заручившись рекомендательным письмом к Николаю I, Дантес отправился дальше на восток — в Россию.
В ту пору Российская империя охотно принимала иностранцев, и даже захудалые дворяне из Западной Европы могли рассчитывать на военную карьеру. Но молодому французу повезло еще в пути: он познакомился с влиятельным покровителем.
Им стал нидерландский посланник в России барон Луи-Якоб ван Геккерн, который возвращался из отпуска к месту службы. В одном из лифляндских постоялых дворов он познакомился с Жоржем Дантесом, который немного приболел в пути и был вынужден сделать остановку. Молодой человек так понравился дипломату, что он решил задержаться и лично ухаживать за приболевшим. После выздоровления Жорж отправился в столицу России вместе Геккерном.
Предположения исследователей о нетрадиционной ориентации Геккерна и его визави не лишены основания, ибо факты таковы, что в Петербурге барон (он, к слову, никогда не был женат) окружил красавца Жоржа заботой и вниманием, усыновил его (при живом отце Дантеса) и сделал наследником всего своего состояния.
Бонусом ко всем щедротам прилагалось знакомство с петербургским высшим светом, где Жорж Дантес быстро стал своим. «Он был очень красив, и постоянный успех в дамском обществе избаловал его, — писал князь Александр Трубецкой. — Дантес относился к дамам вообще смелее и развязнее, чем мы, русские, если хотите, нахальнее, наглее, чем даже было принято в нашем обществе».
Но каким боком тут взялись дамы, если увлечения Дантеса лежали в несколько иной плоскости? Тут как раз все логично: шила в мешке не утаишь, и Жорж волочился за женщинами, чтобы сплетнями о многочисленных любовных интрижках погасить слухи, что он состоит в порочной связи со своим приемным отцом. Впрочем, это не помогло. Вот и сам Пушкин пишет в своих дневниках:
О том, что Дантес предается содомскому греху, стало известно мне первому, и я с радостью сделал эту новость достоянием общества. Узнал я об этом от девок из борделя, в который он захаживал.
Источник, конечно, «авторитетный», но важен-то не сам факт содомии, а плотный флёр слухов, которые преследовали Дантеса. В этих условиях ему приходилось еще больше «ловеласничать», заводя интрижки со всеми красотками Петербурга.
А жена Пушкина Наталья Гончарова как раз была из таких. Женщина, которая по словам пушкиниста Павла Щёголева «была так красива, что могла позволить себе роскошь не иметь никаких других достоинств», произвела на Дантеса сильное впечатление. Он стал флиртовать с ней, причем делать это в свойственной ему манере: открыто, демонстративно и даже с каким-то вызовом.
Дуэль, первая попытка
И кажется, что вот она, причина дуэли. Отнюдь. Дантес хоть и изображал из себя повесу, но за рамки приличий не выходил. В его поведении не было ничего такого, что могло оскорбить Пушкина. В конце концов, в высшем петербургском обществе флирт был составной частью развлечений, и если бы из-за полунамеков, взглядов и записочек вызывали на дуэль, то все кавалеры давным-давно бы перестреляли друг друга, оставив дам в одиночестве.
Нет, Пушкин по словам Трубецкого «вовсе не ревновал, но, как он сам выражался, Дантес был ему противен своею манерою, своим языком, менее воздержанным, чем следовало». Настоящей причиной дуэли послужила не ревность, а оскорбление. Причем, нанесенное лично Пушкину.
В начале ноября 1836 года поэт и его друзья получили по почте анонимные послания, оформленные шутливым образом как «Патент на звание рогоносца». В пасквиле ничего не утверждалось, а лишь приводились строки воображаемого «указа» о назначении Пушкина «коадъютором великого магистра ордена рогоносцев и историографом ордена». Анонимка и есть анонимка, и кто ее написал, вычислить было невозможно. Но Пушкин попытался, и по косвенным фактам установил, что автором был барон Геккерн, «приемный отец» Дантеса.
За это поэт в ноябре вызвал Жоржа Дантеса на дуэль. Так сообщают биографические источники, опуская факт нелогичности поступка. И в самом деле: Пушкин уверен, что анонимку написал барон Геккерн, а вызывает на дуэль его приемного сына. Что за нелепость?
Скорее всего тут имели место неконтролируемые эмоции. Можно себя поставить на место Пушкина. Ты уверен, что гнусный поступок совершил престарелый барон, но доказать это не можешь. И тут на глаза попадается его «сын», который наверняка знает о пасквиле, и пряча улыбку в щегольские усики, продолжает флиртовать с твоей женой.
Разумеется, дуэль. История не сохранила текст вызова, который передал Дантесу Александр Пушкин 4 ноября 1836 года. Однако последующие за ним события хорошо известны. Принявший за Дантеса вызов барон Геккерн попросил от имени своего приемного сына недельной отсрочки. А потом вдруг, словно гром на ясном небосводе, — Жорж Дантес женится на сестре Натальи Гончаровой Екатерине.
Пришлось Пушкину отзывать свой вызов на дуэль. Надо отметить, что этому в немалой степени поспособствовали усилия друзей поэта, особенно Жуковского, метавшегося между домами Геккернов и Пушкиных и увещевавшего всех участников скандала. Да и, вероятно, эмоции улеглись, и Пушкин сам немного остыл.
Нелогичный Пушкин
Однако от своей неприязни к Дантесу и его приемному отцу поэт не избавился. Более того, его бесило, что став женатым человеком, щеголеватый проныра продолжает ухлестывать как ни в чем не бывало за дамами и за Натальей Гончаровой, в том числе. Последней каплей стало «свидание», которое пытался устроить Дантес с женой Пушкина. Он упросил подругу Гончаровой Идалию Полетику прислать ей приглашение на чай, а самой оставить квартиру, чтобы Дантес «обрадовал» свояченицу нежданным рандеву.
Гончарова, оказавшись в этой ситуации, просто сбежала оттуда и честно обо всем рассказала Пушкину. А тот после такого пишет гневное язвительное письмо, наполненное холодной яростью и оскорблениями.
И кто же адресат этого письма, Жорж Дантес? Как бы не так — барон Геккерн. Ну что за нелогичный человек, этот Пушкин: в первый раз обиженный на барона, вызывает на дуэль его сына, а во второй раз, имея обиды к сыну, нарывается на дуэль с его отцом. Но на самом деле нет никакой нелогичности, как раз-таки все понятно.
Пушкину было плевать на Дантеса и на его неуклюжий флирт. С того момента, как он узнал о его порочной страсти, поэт не воспринимал француза ни как соперника, ни как ровню. Общаться с ним он считал ниже своего достоинства, о чем говорят отправленные в корзину четыре письма от Дантеса, которые Пушкин выкинул не читая. Барон Геккерн — вот кто был его врагом. Но в первый раз вызвать его на дуэль помешало отсутствие явных причин — не считать же за таковую иностранную бумагу, на которой был написан «Патент на звание рогоносца».
Доказательств не было, но обида от этого меньше не становилась. Все это время — с ноября по январь — Пушкин не забывал о ней, вынашивая план отомстить. Но как, если барон Геккерн не дает к этому поводов? Опять вызывать на дуэль его «приемного сына»? Нет, Пушкин нашел другой выход: он отправил барону провокационное полное оскорблений письмо, ответ на которое мог быть только один: дуэль. Причем пушкинисты установили, что текст письма Пушкин написал еще в ноябре 1836-го, но тогда что-то помешало ему отослать его адресату. А может, просто под руку подвернулся этот «шумный и блестящий трутень» Дантес, на котором поэт и решил выпустить пар.
Исход
Разумеется, барон Геккерн ответил на провокацию требованием сатисфакции:
Ваше письмо до такой степени выходит из пределов возможного, что я отказываюсь отвечать на все подробности этого послания. Мне остается только предупредить вас, что г. виконт д’Аршиак отправляется к вам, чтобы условиться относительно места, где вы встретитесь с бароном Жоржем Геккерном, и предупредить вас, что эта встреча не терпит никакой отсрочки.
Но почему Жорж Геккерн, а не сам барон, что за подстава? Все по правилам: статус нидерландского посланника запрещал барону Геккерну драться на дуэлях. Но вместо себя он мог назначить представителя, коим и стал приемный сын. И, судя по тому, как барон трепетно относился к своему протеже, отпускал он его на дуэль с тяжелым сердцем.
Ну а что было дальше, известно каждому человеку в нашей стране. Дуэль, стоит отметить, состоялась при полном попустительстве со стороны властей, а наказаны фигуранты дела были смехотворно.
