«Умный в гору не пойдет, — улыбаясь, сказал Александр Петриченко в застольной беседе своим друзьям-альпинистам. — Если уж надо подняться на вершину, то мы это сделаем привычным для нас, парашютным способом».
Дело происходило в 1966 году. Петриченко — конструктор НИИ парашютостроения и по совместительству опытный парашютист-испытатель — давно вынашивал идею десанта на высочайшие горные вершины СССР. И он смог осуществить ее. Вот только первый массовый прыжок парашютистов на пик Ленина закончился трагедией, а спасательная операция продлилась несколько суток. Больше о горном парашютизме в СССР не заикались, а про поставленный рекорд прыжка на семитысячник предпочли по-тихому забыть.
При содействии армии
Первоначально идея была, как водится, захватывающая и сулящая много перспектив. Во-первых, десантирование с парашютом в горы позволило бы использовать новый метод горноспасательных работ. К тому же, если в стране много гор и в них работают люди, очень полезно уметь быстро добираться до мест их работы. Во-вторых, опробование нового вида парашютной техники. Имелась и военная цель: с середины 60-х в СССР обострились советско-китайские отношения, и не исключалась вероятность вторжения китайцев через вершины Памира. Поэтому, когда военным на стол лег такой проект, возможное техническое и людское содействие с их стороны было гарантировано.
Цели предстояло достичь грандиозные. Покорить сначала пик Ленина, а за ним пик Коммунизма. На последнем предполагалась заложить капсулу потомкам, которую надлежало вскрыть в 2018 году. С пиком Коммунизма так и не получилось, да и с пиком Ленина пошло все совсем не так, как задумывалось.
Космонавт на загривке
Перед парашютным покорением вершины решили осуществить пробу сил — десантироваться на памирское фирновое плато, располагавшееся на высоте 6100 метров. В августе 1967 года шестеро опытных парашютистов, включая Петриченко и члена отряда космонавтов Владимира Бессонова, совершили прыжок с борта Ан-12 на площадку 12 километров в длину и 4 в ширину. Внизу их ждала группа альпинистов в количестве 20 человек, которая разместила на земле ориентир — большую оранжевую букву «Т».
После прыжка разлетелись кто куда, но обошлось без травм и повреждений. Парашютисты, воодушевленные удачным приземлением, на эмоциональном подъеме даже предложили альпинистам открыть шампанское, а Бессонов подбивал всех сыграть футбольный матч. Но эйфория продлилась недолго — на группу мощной волной накатила «горнячка». Дело в том, что акклиматизацию парашютисты провели по правилам, но потом в ожидании разрешения на вылет долго сидели на аэродроме во Фрунзе. Организм за это время отвык от кислородного голодания, вот и пришлось двум десяткам альпинистов натурально спасать парашютистов.
Их спуск в базовый лагерь напоминал бегство Наполеона из России — люди еле-еле передвигали ноги по снегу. А любитель футбола и вовсе получил двустороннее воспаление легких. Его погрузили в рюкзак, вырезав дыры для ног, и потом альпинисты по очереди несли Бессонова на закорках. «Следующей ночью он стал бредить, драться, пытался выскочить из палатки, — рассказывал позже в интервью альпинист Владимир Шатаев. — Остальных тоже пришлось тащить. Измучились здорово».
«Голубые береты» на белом снегу
Несмотря на неурядицы, пробный прыжок признали успешным, и на следующий год наметили главную часть эксперимента — массовый прыжок с парашютом на пик Ленина. Массовым его назвали не ради красного словца — десантироваться на вершину должны были 46 человек практически одновременно. 36 десантникам-срочникам предстояло прыгнуть уже опробованным маршрутом — на плато 6100 метров. А десятке опытных парашютистов — на самый пик Ленина (площадка на высоте 7100 метров).
Подготовку к десанту провели на высоком уровне. Внизу парашютистов встречало более сотни опытных альпинистов, а в базовом лагере, куда все должны были спуститься после завершения прыжка, находилось вообще 250 человек технического персонала. Всё было готово к встрече «воздушных» покорителей пика Ленина.
Утром 27 июля в стоящем на ферганском аэродроме Ан-12 не было свободного места: кроме 46 парашютистов на борту находились кинооператоры, фотографы и журналисты. После взлета самолет долго кружил над пиком, сбрасывая на плато пристрелочные парашюты. Наконец, прыгнули первые 12 солдат. Еще один круг, снова пристрелочный парашют, следующая группа. За ней последняя дюжина десантников.
Не обошлось без нештатной ситуации, которая только чудом не переросла в трагедию. Леонид Асаенко в полете упал на купол Бориса Михеева, но успел вовремя сориентироваться, отцепиться от строп своего «погасшего» парашюта, кубарем скатиться по капроновой горе купола Михеева и у самой земли выдернуть кольцо своего запасного парашюта.
Поднявшийся ветер разбросал солдат по всему плато, но приземлились они без травм и происшествий. Встречавшие альпинисты сумели относительно быстро собрать всех вместе, при этом десантники радовались удачному прыжку как дети. Но эйфория закончилась быстро — буквально через полчаса всем «голубым беретам» стало плохо. Многие из них сидели, опустив головы, кого-то рвало. Командир группы капитан Георгий Тайнас отдал приказ: «Всем встать! Собрать основные и запасные парашюты. По порядку номеров рассчитаться». Десантники на команду реагировали вяло, а трое так вообще послали капитана куда подальше. Но с горем пополам всех удалось привести в чувство, альпинисты распределили солдат в связки по восемь человек и, не теряя времени, начали спуск в базовый лагерь.
«Они умерли под утро»
В это время Ан-12 все еще кружил над пиком Ленина. Поднявшийся ветер никак не давал спрыгнуть десятке самых опытных. Свирепствовал он и внизу — встречавшим альпинистам пришлось своим телом удерживать посадочный знак, сделанный из оранжевого полотнища. Правильным в этих условиях было отменить прыжок, и альпинисты даже сделали из буквы «Т» крест — запрещающий знак. Однако самолет все кружил. Связи что с ним, что с базовым лагерем не было — у армейской радиостанции Р-105 замерзли аккумуляторы.
Часть альпинистов начала спуск к базовому лагерю, но около трех часов дня створки Ан-12 раскрылись, и небо раскрасили разноцветные купола. Зрелище было красивое, вот только уходили сине-красные точки явно не туда. Ветром их относило на юг за скальный гребень.
Эрнест Севастьянов, как только раскрылся парашют, начал фотографировать Владимира Прокопова. Последний был единственным, кому удалось приземлиться в пределах площадки на самом ее краю. Фотографа же купол парашюта потащил прямо к пропасти, но он успел отцепить «парус» и чудом остался жив.
Выжил и Владимир Чижик, который упал прямо на камни. Он даже не переломал кости. Всего лишь несколько ушибов — пустяки. Морозов, Петриченко и Сидоренко перевалили за гряду и упали далеко внизу на южном склоне. Они не выполнили главную цель прыжка, зато хоть остались живы.
А вот Владимир Мекаев, Юрий Юматов, Валерий Глаголев и Вячеслав Томарович погибли. При прыжке они разбились о скалу. Характер травмы у всех четверых был одинаковым — перелом основания черепа. Рассказывает альпинист Валерий Путрин:
Поднялись на вершину, оставили там вещи и пошли встречать парашютистов. Увидели Прокопова, Петриченко — они шли с кислородом. Вышли на площадку и скоро увидели тела Мекаева, Юматова, Томаровича и Глаголева. Двое последних еще были живы. Они умерли под утро. Доктор Леша Шендяйкин все бегал между ними…
Спасены
Только утром следующего дня отряду альпинистов удалось собрать всех парашютистов — живых и мертвых. Связи не было, продуктов мало, бензина — кот наплакал. Конечно, с воздуха их искали, но что можно сделать в условиях сплошной облачности?
Ждать помощи было равносильно самоубийству, поэтому альпинисты приняли решение спускаться по южному склону в ущелье Сак Дара. Маршрут неизведанный, сложный, вдобавок приходилось нести на руках сломавшего ногу Морозова. Погода ухудшалась, из еды только шоколад и замерзшие фрукты (десантники их взяли с собой, чтобы порадовать альпинистов на высоте).
Заметили их только к концу второго дня. С самолета сбросили мешок. Там было много чего — консервы, сухари и даже семь пар теплых кальсон. Не было только главного — воды и бензина.
«Трудно понять интендантов, — говорил потом Владимир Шатаев. — Сами удивились. Кто-то потом шутил: кальсоны сбросили, чтобы мы могли перед смертью в чистое переодеться».
На следующий день прилетел Ми-4, который с очередным тюком вещей сбросил записку: «Что с Сидоренко? Если погиб и оставлен на вершине, разойдитесь и ложитесь на снег. Если не обнаружен — встаньте в круг. Если с вами — в линию». Встали в линию, а потом начали вытаптывать на снегу большими буквами слово «БЕНЗИН». Через полтора часа сбросили канистру с топливом, а еще через час появились армейские альпинисты, и спускаться уже стало намного легче.
К слову, такой интерес спасавших к личности лейтенанта Сидоренко можно было объяснить только его личным знакомством с командующим ВДВ Василием Маргеловым.
Зачем?
Погибших десантников тогда оставили на высоте 7100 метров, забросав их снегом и воздвигнув пирамидку из камней. За ними потом вернулись в 1969 году. Двоих — конструктора Томаровича и сержанта Глаголева — спустили вниз и похоронили на Ваганьковском кладбище. Юрия Юматова и Владимира Мекаева перезахоронили там же на Памире.
Всех парашютистов и альпинистов, принимавших участие в спасательной операции, наградили орденами «Красного Знамени», в том числе и посмертно. А сам эксперимент признали завершенным и больше к идеям прыжков на горные вершины в СССР не возвращались. Повторила рекорд лишь в 2003 году шестерка российских парашютистов, группами по три человека приземлившись на пик Ленина. Им удалось закончить начатое 35 лет назад. Вопрос только — зачем?
Этим же вопросом задавались и после трагедии на том же пике Ленина с группой Эльвиры Шатаевой. Чисто женское покорение семитысячника закончилось гибелью всех восьми альпинисток 👇:
