В каждой стране он разный. Где-то добродушный толстяк в коротком кафтане, где-то длинноволосый старец в козлиной шубе, а где-то вообще лысый дед, который ходит по снегу босиком в белой тужурке. В нашей стране, конечно, нет таких крайностей, и для нас Дед Мороз – это веселый добрый дедушка в красном тулупе и с бородой до пояса. Он никогда не сердится, любит детишек и охотно дарит им подарки. Идиллия да и только! Но так было далеко не всегда. Ведь родословная Деда Мороза уходит корнями еще в языческое прошлое, а там не было никаких подарков и радостных детей.
Заморожу, застужу!
У наших предков существовало свое, особенное отношение к зиме. Это было единственное время года, у которого существовал свой “куратор”, свое божество. Каких только имен не придумывали повелителю холода в древней Руси. Карачун, Трескун, Морозко, Зимник, Студенец… Но его ни называли, представляли наши предки его одинаково. Старик небольшого роста с белыми волосами, длинной седой бородой, в белой одежде, с непокрытой головой и с обязательной железной булавой в руках.
Нрава Карачун был свирепого. Где он не покажется, где не пройдет, жди в тех местах стужу лютую, да вьюгу беспросветную. А если коснется чего-либо своей булавой волшебной, то все превращалось мгновенно в сосульку ледяную. Будь то дерево, животное или заблудившийся путник – неважно. Не знал пощады Карачун.
Шествовал он по полям и лесам не один. Сопровождала злого деда его верная свита, состоящая из птиц-вьюжниц, медведей-шатунов, волков-метелей, да душ, замерзших до смерти. Одним словом, никакой доброй сказки, сплошной зимний страх.
Суров, но справедлив
Образ Снежного Деда передавался из века в век в виде преданий и легенд. Но в XIX веке он стал постепенно трансформироваться из злого и вздорного старика, морозившего своей булавой всех подряд, в статного старца, по-прежнему сурового, но справедливого. Да и имя у него поменялось – вместо сердитого Трескуна его стали называть Мороз Иванович – почтительно и с уважением.
Поспособствовали такой трансформации русские писатели. Например, в 1841 году были напечатаны “Сказки дедушки Иринея” русского писателя Владимира Федоровича Одоевского. Он творчески подошел к языческому фольклору и вот уже перед нами предстает высокий статный старик, который живет в ледяном доме и спит на перине из пушистого снега, а “как тряхнет головой, из волос иней сыплется”. Зовут старика уважительно – Мороз Иванович.
Но образ тот был еще далек от нынешнего Мороза. Так, он еще пока не одаривал детей подарками, но уже и не наказывал всех без разбора, а лишь только стремиться проучить нерадивых. Попали к нему как-то заблудившиеся девчушки – Рукодельница и Ленивица. Смогли показать на что способны – вот и подарки получили по заслугам. Рукодельница серебро, а Ленивица сосульку.
Так постепенно в России образ Морозко и Трескуна начал немного смягчаться. А впервые на Рождество полноценный Дед Мороз возник у нас в 1910 году. Но увы, тогда он в России не прижился. Петр Бажов как-то рассказывал, что когда Дед появился на празднике в одном детском саду, распевая песню на стихи Некрасова «Не ветер бушует над бором», малыши расплакались от страха. Воспитательнице пришлось снять с актёра фальшивую бороду, чтобы Мороз выглядел человечнее.
Здравствуй, дедушка Мороз
Окончательный образ Деда Мороза сформировался у нас только в 30-х годах, когда волевым сталинским указом было разрешено и настоятельно рекомендовано ставить по всей стране елки и отмечать праздник Нового года. Вот тогда-то и появился добрый Дед Мороз с окладистой бородой и с серебристым посохом. В 1937 году он вовсю приветствовал гостей на новогоднем празднике в Доме Советов.
Ну и в дальнейшем не без участия советского кинематографа стал появляться образ доброго волшебника, который дарит всем подарки, любит детей и катается в красивых санях, запряженных тройкой удалых лошадей.
Вот так злой, сварливый и вздорный повелитель холода дед Трескун “перевоспитался” и стал сначала суровым и справедливым Морозом Ивановичем, а потом и вовсе благообразным добродушным дедушкой с красным (разумеется, от холода) носом и полным мешком подарков для послушных детишек.
