Самая грандиозная в российской истории амнистия связана с именем Лаврентия Берии. Даже образовалось устойчивое определение — «бериевская амнистия». Речь идет о 1,2 миллиона человек, в течение весны-осени 1953 года вышедших на свободу из сталинских лагерей.
Но правильней было бы называть эту амнистию «ворошиловской», ведь Указ о ней подписал 27 марта 1953 года Климент Ефремович Ворошилов, бывший на тот момент формальным главой государства. Причем же тут имя Берии?
А при том, что в годы перестройки пресса стала по-настоящему демонизировать сталинского министра, приписывая ему планы по захвату власти и насильственному изменению действовавшего строя. Помочь их осуществить Лаврентию Берии должна была именно всеобщая амнистия. Дескать, вышедшие на свободу уголовники спровоцировали бы массовый разгул преступности, а потом в самый ответственный момент ее давил «железной рукой» демиург Берия и тем самым въезжал в Кремль на белом коне.
Получался какой-то заковыристый план, долгий, дорогой и неэффективный. На самом деле роль Берии в амнистии заключалась в том, что он внес в Президиум ЦК предложение о ней. И оно было вполне здравое. Судите сами: к началу 1953 года в тюрьмах и исправительных учреждениях СССР содержалось 2,5 миллиона человек. Из них только 220 тысяч были осуждены за опасные преступления. Остальные — в основном несуны, которые украли кто горсть шурупов с завода, кто кусок свинины с мясокомбината. В 1947 году ответственность за хищения ужесточили, вот и хлынул в лагеря поток «преступников».
Это только со стороны кажется, что СССР активно использовал заключенных на строительстве своих промышленных гигантов, тем самым получая дармовую рабочую силу. На самом же деле экономика исправительной системы была такова, что содержать такую громадную армию сидельцев было финансово очень затратно.
Вот суть предложения Берии и сводилась к амнистии именно тех, кто совершил нетяжелые преступления. А бандиты, рецидивисты, расхитители собственности в крупном размере и убийцы амнистии не подлежали (если только они не достигали возраста 55 лет).
Что касается роста преступности — главной страшилки перестроечной прессы — то да, после амнистии произошел ее кратковременный всплеск, но к 1955 году всё вернулось в рамки прежних показателей. Случаи, продемонстрированные в «Холодном лете 53-го», может, и имели место, но массового характера они не принимали. Так что все эти «взявшие власть уголовники» и потом «расстрелянные чекистами поезда» есть ничто иное, как обычные позднесоветские мифы.
