Главный герой повести Валентина Катаева “Сын полка” Ваня Солнцев — образ собирательный. Он воплотил в себя судьбы всех тех мальчишек и девчонок, которые сражались, приближая Победу наравне со взрослыми. Сколько их было в частях Красной Армии, неизвестно, никто такую статистику не вел. Но вот судьбы отдельных детей навсегда остались в хрониках Великой Отечественной. И история шестилетки Сережи Алешкина как раз из таких.
“Алешкины мы”
Полковая разведка обнаружила Сережу в конце лета 1942 года, когда велись жаркие бои на Козельском направлении. Бойцы случайно наткнулись на худого изможденного мальчишку в лесу. Искусанный насекомыми, весь в коростах, на тоненьких ножках, он держался из последних сил. Сколько провел в лесу — не помнил. На вид пацаненку было не больше шести лет (точный год рождения так и не удалось установить, поэтому во многих документах впоследствии фигурировал 1936 г. р.)
Его принесли в штабной блиндаж в мешке из конской попоны — настолько невесомым было тело Сережи. Когда развернули, даже у бывалых солдат на глазах навернулись слезы. А на вопрос о матери разревелся уже сам найденыш…
Он рано остался сиротой. Отец мальчика умер еще до войны и четверых детей поднимала мать. С началом Великой Отечественной двое старших — Иван и Андрей — ушли на фронт. В деревне Грынь Калужской области осталась только мать, 10-летний Петя и он, шестилетний Сережа. Деревня была совсем небольшая, стояла на отшибе и после оккупации стала базой партизанского отряда. Но враг быстро это вычислил и на хутор нагрянули каратели. Мать Сережи вместе с братом Петей расстреляли, а мальчика спасла соседка. В последнее мгновение она вытолкнула его в окно и наказала бежать в лес. Он и побежал. Не зная куда, к кому, просто подальше от опасности.
Все это рассказали жители деревни уже после того, как ее освободили наши войска. А пока на вопрос командира полка Митрофана Воробьева “как твоя фамилия?”, мальчик, шмыгнув носом, ответил “Алешкины мы”. Вот так в 142-м гвардейском стрелковом полку появился свой воспитанник, свой сын полка — Сережа Алешкин (на самом деле его настоящая фамилия была Алешков и парень просто оговорился, но это выяснилось значительно позднее).
Спасти отца
Майору Воробьеву по-хорошему нужно было отправить Сережу в тыл, но он не смог этого сделать. Может быть подумал, что со взрослыми ему будет лучше, может опасался, что в горячке войны мальчик просто затеряется. Своей семьи у Митрофана Даниловича не было, вот и прикипел он душой к Сереже. Да так, что вскоре усыновил его. И когда 142-й полк отправили под Сталинград, Сережа Алешкин последовал на первую линию вместе со всеми.
Разумеется, на передовую его не пускали. Он служил посыльным, выполняя мелкие поручения, а в основном находился неотлучно при отце. Вместо автомата мальчонке выдали бинокль, и не зря — глазастый малый несколько раз замечал врага, которого пропускала наша разведка. Так, 7 ноября он побежал на позиции со свежим номером газеты “Красная Звезда” и засек немецких корректировщиков огня, которые прятались в стогу сена с рацией. Помог бинокль — его главное оружие. О диверсантах юный боец тут же доложил и врага успешно обезвредили.
Солдат из шестилетки вышел справный — ему пошили форму, изготовили под размер ноги сапоги, подогнали ремень. А когда в начале 1943-го в армию вернули погоны, то выдали шутки ради комплект “младшего лейтенанта”.
Ох, и корил себя потом за это майор Воробьев. Как-то раз немецкие летчики, возвращаясь после авианалета за линию фронта, на бреющем полете заметили в степи блеск погонов. Это “младший лейтенант” Серёжа мчался бегом с пачкой писем в расположение артиллеристов. Ударили пулеметы, поднимая фонтанчики пыли. Одна из пуль угодила Сергею в пятку. Ранение хоть и пустяковое, но в госпитале полежать пришлось.
Однако медаль “За боевые заслуги” Сергею Алешкину вручили не за ранение и даже не за уничтоженных диверсантов, хотя о том случае говорил перед строем командир дивизии генерал Осташенков, подняв Сережу на руки. Наградили молодого бойца за спасение командира полка — собственного отца.
В один из дней он отправился из полкового блиндажа с поручением к командиру разведчиков старшему лейтенанту Тихновскому. Стоило мальчишке только отбежать, как начался авианалет. Сережа юркнул в узкую “щель”, а когда всё закончилось, он увидел, что одна из бомб полностью разрушила штабной блиндаж. Мальчик бросился к нему, но куда ему было сдвинуть тяжелые бревна. Звал отца, но из-под завала не раздавалось ни звука. Крепясь, чтобы не расплакаться, Сережа бросился что есть мочи к саперам. Они-то и откопали комполка Воробьева — раненого, контуженного, но живого.
Таких смертельно опасных ситуаций Сережа пережил много. Так, в мае 1943 года он вместе с отцом форсировал Северский Донец. Взрывной волной от снаряда опрокинуло плот и все, кто был на нем оказались в воде. 7-летний боец плавал как топор и, наверное, утонул бы, если бы не оказавшийся рядом безымянный красноармеец, который вытянул мальчишку в последнюю секунду.
Смерть под мирным небом
Война для Сережи Алешкина закончилась в 1944 году в Польше на Висле. По приказу командующего 62-й армией генерала Чуйкова малец был направлен в Тульское суворовское училище. Вместе с ним поехала и его приемная мать — медсестра Нина Бедовая, свадьбу с которой сыграл Митрофан Воробьев шестью месяцами ранее.
В училище “сына полка” вначале забраковали — роста Сережа был невеликого, да и богатырским здоровьем не отличался. Потребовалось вмешательство командиров, чтобы его все-таки зачислили в штат учащихся. Свой маленький рост Сергей старался компенсировать физической подготовкой — пока учился, получил разряды по боксу и самбо. Суворовское закончил вполне успешно и пошел дальше по карьерной лестнице. Но вот военное училище ему не покорилось — с четвертого курса Сергея Алешкина комиссовали из-за проблем со здоровьем.
Учебу он не бросил — оформил перевод в Харьковский юридический институт и получив диплом, уехал в Челябинск, где жил его приемный отец Митрофан Воробьев с новой семьей. До выхода на пенсию Алешкин работал следователем в прокуратуре, а после устроился юрисконсультом на Челябинский завод оргстекла. Дважды был женат, но оба раза неудачно — не сложилась у “сына полка” семейная жизнь.
Умер он рано. Здоровье было совсем никакое, а Сергей вдобавок еще и курил как паровоз — пристрастился к этому уже в 7-летнем возрасте, глядя в окопах на солдат. Вот и не выдержало сердце. Сергей Андреевич Алешкин скончался в 54-летнем возрасте по пути на работу прямо на лавочке автобусной остановки. Всего на год его пережил гвардии полковник Митрофан Воробьев — у него тоже остановилось сердце и тоже на улице. Вот так закончили свой путь отец и сын — с промежутком в год под мирным небом Челябинска, за которое они оба сражались у Сталинграда.
