Он уже сутки не приходил в себя, мечась в горячечном бреду по широкому царскому ложу. Веки его были плотно смежены, из приоткрытого рта с шумом вылетали сиплые вздохи. Всем было очевидно, что дело идет даже не на дни, а на часы. Но юный организм отчаянно цеплялся за жизнь, пытаясь выкарабкаться из губительного оспенного омута. В редкие моменты ему становилось лучше, и тогда Остерман с надеждой всматривался в бледный лик государя — может, отступила болезнь, может, миновал кризис? Но во взгляде Петра не было никакой осмысленности — он беспорядочно переводил его на окружение, никого не признавая…
Это шестая часть цикла “Как умирала династия”. Предыдущая повествует о том, как невоздержанность в алкоголе усилила и без того смертельную чахотку у жены великого Петра, вошедшей в историю под именем Екатерина I.
Недоросль
Петр был сыном царевича Алексея и внуком Петра I. Прямой потомок Романовых, единственный оставшийся в живых мужской представитель династии. Кому, как не ему править государством Российским после недолгого сидения на троне жены Петра Екатерины?
Вот и “полудержавный властелин” Александр Данилович Меншиков не видел иной кандидатуры. С детских лет он опекал царевича, который потерял обоих родителей еще в раннем возрасте. Но то ли гены у Петра Алексеевича были плохие, то ли просто характер такой, но он категорически не хотел ни учиться, ни постигать все премудрости управления государством. Его страстью была охота. Но Меншиков крепко держал “в узде” Петра, заставляя его грызть гранит науки.
Однако стоило Александру Даниловичу слечь на месяц с простудой, как все изменилось. У юного государя появился новый друг — сын князя Долгорукого, который был старше его на 7 лет. А с ним можно было забросить надоедливую учебу и носиться по полям, гоняя лис и зайцев. Официальные сообщения пестрели словами: “Царь на охоте”, “Его Величество на ловлях забавляться изволит”.
Между весельем, охотой и кутежами был, словно мимоходом, отправлен в ссылку выздоровевший Меншиков со всем семейством и нареченной невестой государя. Теперь у него была новая суженая — 17-летняя сестра Ивана Долгорукого княжна Екатерина. И дело двигалось к свадьбе, которая была назначена на 19 января 1730 года. Как раз после Крещения 14-летний государь должен был пойти под венец. Но именно это Крещение и стало началом скоротечного конца царственного отрока.
Неожиданная оспа
Неизвестно, от кого он подцепил оспу. Меншиков-то государя берег, зная, что подросток не переболел, а следовательно, находится в группе риска. А вот Долгоруковым было о том неведомо. От них, или еще от кого передалась царственному отроку зараза, но после того, как 6 января Петр принял парад на Москве-реке, он почувствовал себя плохо.
Простуда была обычным делом, царь и раньше болел ею, но поправлялся довольно споро. Но тут был другой случай. Уже на следующий день после того, как он слег в постель, на теле выступили красноватые пятна. Для прибывшего лекаря Ивана Блюментроста всё было ясно — оспа. Никакого лекарства от нее не существовало и врачам оставалось лишь уповать, что организм сам победит болезнь.
Но иммунитет у 14-летнего Петра был отнюдь не богатырским — при каждой перемене погоды он на неделю сваливался с простудой. Куда уж тут победить более страшную оспу? Однако всё оказалось не так плохо. Царю делали компрессы, пускали кровь, натирали мазями и всё ждали, когда вскроются оспины, высыпавшие по всему телу. Обычно это говорило о том, что кризис миновал, и больной идет на поправку.
16 января Петру на самом деле стало лучше. Высыпавшие по телу пузырьки вскрылись, стало легче дышать, появился аппетит и румянец на щеках. Долгоруковы воспряли духом — через 3 дня должна была состояться свадьба государя. А это означало совершенно другое положение при дворе.
“Закладывайте лошадей”
Но юный Петр, сам того не желая, нарушил все планы. По своей отроческой живости он никогда не берег себя от влияния температур. Вот и только встав на ноги, он 17 января подбежал к окну, распахнул его и всей грудью вдохнул морозный московский воздух, радуясь выздоровлению. Тут же отдал приказ подготовить всё для вечерней охоты и послал за Иваном Долгоруковым. Но выезда не состоялось — через три часа царь вновь свалился с сильнейшим жаром, а открывшаяся оспа буквально на глазах закрылась. Медикам было ясно, что это означает — болезнь не миновала, а вернулась с новой силой.
Государь еще целые сутки метался в горячечном бреду, отчаянно цепляясь за жизнь. Подле изголовья неотлучно дежурил учитель Петра вице-канцлер Остерман, которого тот еще мог различать. На всех остальных он смотрел мутным взглядом, не узнавая лиц. Был маленький шанс, что организм сумеет выкарабкаться. Врачеватели так и говорили вельможе — если горячка спадет и государь либо глаза откроет, либо просто уснет, то еще не все потеряно.
В ночь с 18 на 19 января так и произошло. В первом часу ночи Петр неожиданно открыл глаза и обвел присутствующих на удивление ясным взглядом. “Закладывайте лошадей. Я поеду к сестре Наталии”, — громко крикнул он. Все, кто был рядом, опешили — родная сестра императора Наталья уже год как лежала в могиле. Юный государь меж тем, сказав фразу, откинулся на подушки и тем же моментом испустил дух. Произошло это 19 января 1730 года в ту самую дату, когда должна была состояться свадьба Петра.
На нем род Романовых прервался по прямой мужской линии, но не иссяк. Оставались “дщерь Петра” Елизавета, ее двухлетний племянник Петр, первая супруга Петра Великого Евдокия Лопухина, дочери Ивана V. Ну и нареченная невеста умершего Петра II — Екатерина. Именно ее и рассчитывали возвести на престол Долгоруковы и даже написали почерком Петра “завещание”.
Но Верховный Тайный совет рассудил иначе и российский престол на 10 лет заняла Анна Иоанновна — средняя из выживших дочерей Ивана V. Ее уход из жизни и будет темой следующего рассказа цикла “Как умирала династия” 👇
