Да, под этим названием мы его знаем с 2004 года, но оказывается, праздником его сделал еще в 1613 году первый царь династии Романовых Михаил Федорович. С 1917 года на государственном уровне о нем благополучно забыли, а вот РПЦ вот уже четыре столетия чтит 4 ноября как день избавления Москвы и России от нашествия поляков.
Собственно, в этом и есть главный смысл возрожденного праздника. Именно 4 ноября 1612 года последние поляки, засевшие в Кремле, сдались, и в польской оккупации значительной части Русского царства и его столицы была поставлена жирная точка.
Народными избавителями стали два человека — земской староста Кузьма Минин из Нижнего Новгорода и князь Дмитрий Пожарский — потомок Рюрика в двадцатом колене. Именно они собрали в Нижнем ополчение, которое, пока оно дошло до Москвы, составило 3 тысячи человек. Решающее сражение с силами гетмана Ходкевича, спешившего деблокировать изолированный в Москве польско-литовский гарнизон, состоялось 3 сентября 1612 года. Оно длилось 14 часов, и закончилось тем, что гетман дрогнул и обратился в бегство.
Битва на Девичьем поле стала поворотным событием Смутного времени. Все надежды поляков овладеть Московским государством рухнули в одночасье. Оставался еще гарнизоны в Китай-городе и Кремле, но первый был взят штурмом, а части второго сдались сами, лишенные пищи и воды. Это произошло именно 4 ноября 1612 года.
Остается вопрос, почему в наше время праздник назвали Днем народного единства, если и так Русь была едина как никогда. Авторы закона отвечают на этот счет: «воины ополчения продемонстрировали образец героизма и сплоченности всего народа вне зависимости от происхождения, вероисповедания и положения в обществе». Не поспоришь.