Давным-давно 16 марта считалось днем всего самого бесстыдного, что есть в человеке. Сейчас слово вакханалия имеет вполне определенный смысл — разнузданная оргия, разгул, непристойности, беспорядки. Но и во времена Древнего Рима оно означало примерно то же самое. Только тогда вакханалии проходили под личиной особого праздника.
Его истоки восходят к Вакху — богу вина, растительности и сил природы. У римлян он носил название Диониса, но суть торжеств в его честь от этого не менялась. Основными адептами культа Вакха были женщины, которых называли вакханками. 16 марта они славили своего бога при помощи вина и танцев, погружаясь в священный экстаз.
Действо проходило на вершине горы, а поскольку в это время природа еще только пробуждалась от зимней спячки, то одежды вакханок «были тверды от мороза, как доски» — так писали очевидцы. Но разгоряченные женщины не чувствовали неудобств, они веселились в исступленном экстазе. Вполне вероятно, что кроме вина жрицы использовали расширяющие сознание вещества, так как впав в транс, они гуляли по горам и лесам и расправлялись с каждым встреченным ими мужчиной. Кстати, именно вакханки, согласно легенде, растерзали юного Орфея.
Но шло время, и вскоре неприятие мужчин на празднике сменилось полным их участием. И с того времени вакханалии превратились в настоящие оргии с непотребством и неприкрытым развратом. Празднество стало проводиться едва ли не каждый месяц, и со временем приняло такой размах, что потребовалось вмешательство римского Сената. Так, консул Постумий по свидетельству Тита Ливия в конце III века до нашей эры провел расследование, результатом которого стал запрет проведения вакханалий.
И недаром — проще перечислить, чем поклонники культа не занимались, чем описывать все их грехи. Были среди них и насилие, и мужеложство, и непотребства с животными, и ритуальные жертвоприношения. И всё это на фоне алкогольного угара и прочего дурмана.
В общем, римские патриции вакханалии запретили, а особо рьяных жриц так и вовсе казнили. После этого ритуал постепенно сошел на нет, но не исчез совсем — его продолжали праздновать, только делали это тайно и без прежнего размаха.
